Тульчинский Г.Л.

ОСМЫСЛЕНИЕ И ЛИЧНОСТНОЕ  ЗНАНИЕ

 

Один из критериев традиционной рациональности – элиминация личностного фактора. Это выражается в требованиях:

-              достижения полной объективности как внесубъективности;

-              бесстрастности и внеэмоциональности научной деятельности и ее результата – знания;

-              бескорыстия научной деятельности;

-              возможности критики любого авторитета.

На этом основании наука (science) противопоставляется истории, искусствоведению, философии и другим сферам гуманитарного «знания» (humanities). Однако, как показало развитие логики и методологии науки, личностный аспект оказался принципиально неудалимым не только из гуманитарных и социальных наук, но и из цитадели science – естествознания и математики.

Это обусловлено значением личностного фактора в формировании научной теории, что проявляется в роли непосредственного чувственного опыта (наблюдение, эксперимент), в интерпретации результатов этого опыта, фактов и гипотез (выбор позиции, точки зрения). Всякое объяснение, коренится (как уже отмечалось) в некоем сравнении, уподоблении, метафоре, что осуществимо только на уровне личностного смысла, «сплавляющего» традиционные устоявшиеся представления и придающего им новые связи и формы. История и методология науки показывают очевидную важность персонологического фактора: самосознания и самоопределения ученого, его мировоззрения, ответственности, творческого потенциала личности, призвания, фактов биографии нравственной позиции, призвания. В современной науке уже вряд ли можно говорить о жестком противостоянии естествознания, социальных наук и гуманитаристики. В современном естествознании нарастают тенденции некартезианской парадигмы: интерес и роль темы сознания и самосознания; формулировка принципа антропности; экспансия феноменологии и герменевтики в методологию естествознания.

Рост знания всегда осуществляется в личностном поле – как первооткрывателя, так и научного сообщества, которому он принадлежит.  Понятия, теории, инструменты, оборудование – не что иное, как средства расширения личностного опыта, расширения поля сопричастности. Онтологический импульс «Да будет!», синтез должного и сущего, выявление потенциала бытия, овозможнивание бытия реализуются только и именно в сознании личности. В этой связи, как отмечалось, истина категоррия не столько эпистемическая и гносеологическая, сколько метафизическая. Она вторична по отношению к свободе, которая откровенна в том смысле, что открывает новые горизонты бытия.

Важную роль в науке играют творческая интуиция  (от наглядного созерцания и внутреннего эксперимента до озарения), эрудиция и амбиции ученого, другие социально-культурные эмоции, такие как честь, стыд, чувство юмора, мотивация успеха или избегания неудачи, страстности и вовлеченности личности в свое дело. Нельзя забывать и о роли бессознательного, эвристических способностей личности. Отдельная тема – природы и значения гениальности, как будет показано в следующем разделе, связанной со способностями, эрудицией и мастеством лишь косвенно и коренящейся в переживании гармоничности бытия.

И уж совсем очевиден личностный фактор в восприятии (адекватном, индиферрентном, противоборстве) новых фактов и теорий научным сообществом, других социально-психологических факторах (авторитет, статус, верность научной школе, преданность идее). Следует упомянуть и такие факторы как миграция ученых, формальная и неформальная коммуникация, научный этос в целом.

Персонологичность знания проявляется не только в науке. Любые социальные значения, будучи определенными  программами  социальной деятельности, реализуются только при условии освоения их личностью. Более того, как "осмыслители действительности" они оказываются определяющим фактором формирования и развития сознания. Причем,  особую роль в развитии личности играют социальные значения  и программы поведения, освоенные в детстве, поскольку в дальнейшем новые социальные значения воспринимаются сквозь призму первоначально усвоенных. Поскольку же освоение первых программ деятельности (социальных значений)  ребенком в начальные периоды жизни протекает во многом бессознательно, зачастую необходимы специальные  процедуры  (например, психоанализа), чтобы выявить их действие и содержание.

Но социальные значения не присваиваются личностью в готовом виде,  они формируются и развиваются в процессе освоения их личностью. Более того, именно индивидуальное сознание личности является тем полем,  в котором происходит изначальный смысловой сдвиг, остранение и попытки  выстроить  новое видение реальности.  Это выражается в самом процессе организации жизнедеятельности личности, выдвижении на передний план  одних ситуаций, отодвигании на дальний план других, преодолении третьих,  короче говоря, в проведении личностью своей жизненной линии, обусловливающей неповторимость осмысления действительности ею.

Личность - подвижная, способная к самоорганизации и саморазвитию открытая система, различные элементы которой стимулируют, взаимопровоцируют, обогащают, нейтрализуют или подавляют друг друга.  Конфликтен и противоречив зачастую оказывается даже чисто внешний пласт личности - ее ролевой  репертуар. Тем существеннее роль глубинных  диспозиционных структур личности, ее ценностных ориентаций и установок, мотивации. Поэтому так велика роль в становлении и развитии осмысленного знания рефлексии, выражающей способность личности к самоанализу и самопознанию, к самоинтеграции смыслового единства.

Как в  профессиональной,  так  и  в бытовой сфере жизнь часто ставит личность в ситуации, когда за неимением социального образца  она вынуждена в самой себе искать пути решения и выбора образа действия или мышления. В этих случаях проявляется способность  личности к сверхпрограммному самоопределению и "самодостраиванию". Отсутствие предзаданной программы на все случаи жизни вызывает напряженные усилия по формированию нового опыта и осмысления. Именно ситуация непонимания, "удар о границы понимания" вызывает рефлексию,  а в результате рефлексии и новое осмысление и понимание.

В смыслообразовании участвуют все пласты личностного смысла. При этом происходит как бы "растворение" устойчивых инвариантных и  общезначимых социальных значений с последующей "кристаллизацией" новой смысловой структуры,  из которой в дальнейшем,  особенно в процессе коммуникации,  происходит все большее "испарение растворителя" -  личностного  смысла. Так ученый  фиксирует улавливаемые только им смысловые обертоны в сравнениях и аналогиях, художник и поэт - в образах.

Через сознание  творца проходят улавливаемые только им связи реальности, новая гармония мира, которые он, фиксируя, делает достоянием общества.

Осмысление человеком действительности направленно. Оно не только  путь  познания, путь истины, но и путь добра, стремления человека к благу и счастью.  Это свойственно не только здравому смыслу и житейскому опыту, но и существенно важно для  науки и  других сфер профессионального мышления. Ценности и идеалы играют существенную роль в возникновении, становлении и развитии фантазии, мечты, воли, т.е. целой группы психологических и нравственных детерминаций осмысления и формирования нового знания. Чувства человека, его эмоциональное отношение к действительности - не только сопровождают осмысление, но и являются мощным формообразующим фактором, поскольку выражают ценностное отношение человека к реальности.

Именно ценностное отношение образует определенный эмоциональный настрой, служащий своего рода катализатором творческой деятельности в научном,  техническом,  художественном поиске. Этот настрой,  выполняя роль восполнителя возможного недостатка знаний и умений,  создает  своеобразную  "энергию заблуждения", позволяющего  продвигаться  вперед "без лишних рассуждений". Сталкиваясь с задачей, творческая личность переживает некий  внутренний  рывок,  интеграцию и мобилизацию всех, не только интеллектуальных,  но и биопсихических  сил. Подъем, переживаемый человеком при этом не сводим к озарению (инсайту) и является феноменом   качественно иным, чем простая сумма реализации отдельных психических функций. Это скорее резонанс, некая особая функция самоорганизации личности. При этом  рациональная  мыслительная  деятельность - крайне необходимый, но не достаточный элемент динамической  целостности и полноты творческой деятельности.

Творчество питается от целостности личности, а не от отдельных ее компонентов.  Поэтому, помимо ценностной позиции, важным фактором нового знания и осмысления  является  другой компонент личностного  смысла - переживание (как осознанное, так и бессознательное,  невербализуемое). В практике организации научных экспериментов, пуска и наладки новой техники - нередки ситуации,  когда специалисты не в состоянии выразить явным образом свои знания и передать их другим.  Оказываются необходимыми личные контакты и  совместная  деятельность,  в ходе  которых  осуществляется  передача  скрытого (неявного) знания. Имеется в виду передача того опыта, который наладчики  и художники называют "знанием в кончиках пальцев", той формы знания и осмысления,  которая связана  с  переживанием индивидом определенной деятельности,  вплоть до телесной моторики.  Эти целостные, но неосознаваемые формы и детерминации осмысления выступают как бы индивидуальным стилем, манерой,  свойственной именно данной личности.  Их наличие обусловлено  единством биологически-телесного и социально-психологического начал в человеке - оба эти  начала  играют  свою роль в динамике осмысления и знания.

Новое осмысленное знание не может  возникнуть с самого начала как  общее.  Во всех сферах человеческой деятельности новые творческие приобретения начинаются с личных инициатив, как проявление  личностной  свободы и ответственности.  Лишь затем, приобретая общее социальное значение,  они могут становиться нормами.

            Как возможно познание объективной реальности, если человек имеет дело с конкретными ценностно окрашенными значениями и смыслами? Не является ли познание субъективным произволом, лишенным объективного содержания и критериев? Не является ли познание  просто  приписыванием значений и смыслов?  Что служит гарантией объективности и истинности этих значений  и смыслов? Иначе говоря, насколько познание осмысленно и насколько осмысление суть познавательная процедура?

Традиционно указанная проблематика связывается с проблемой истины. Причем, сам термин "истина" зачастую употребляется в обыденном смысле, что приводит к методологическим трудностям при попытках его систематического использования.

            В самом первом приближении под истинным понимается нечто объективное, независящее от познающего субъекта, как то, что есть в действительности: истина как «естина». Но на истинность, в обыденном опыте, в принципе, наверное, оценивается не сама действительность, а представления о ней. Поэтому уже начальная стадия обнаруживает, что истинно то, что соответствует реальности. На этом основана широко представленная в философии корреспондентная концепция истины. К ней относятся и теория отражения (сознание как отражение действительности), наиболее развитая  французским материализмом и в марксистско-ленинской философии, особенно - Т.Павловым, и  концепция раннего Л.Витгенштейна, философов Венского кружка, видевших между языком и реальностью изоморфное соответствие.

Однако, более глубокая рефлексия показывает, что соответствие представлений не может устанавливаться с самой действительностью непосредственно, а только с некими описаниями, фактами, некими достоверностями и очевидностями. И этой проблемой занимались различные модификации верификационистских и фальсификационистских теорий истины.

Но рано или поздно с неизбежностью возникает  вопрос - а что есть факты и очевидности?  Что позволяет их рассматривать как описания реальности? И что есть сама действительность? На эти вопросы пытаются дать ответ конвенционалистские трактовки истины, понимающие последнюю как некую инвариантность опыта, интерсубъективность, фиксируемую социально в виде неких конвенций и норм. Таким образом истина и истинность оказываются зависимыми от субъекта, социально-культурного контекста - не то, что «есть», а то, что принимается за таковое.

Еще более радикальный шаг делает прагматическая трактовка: истинно то, что приносит пользу в практической деятельности. Таково понимание истины в американском прагматизме Ч.Пирса, Д.Дьюи, У.Джемса, Ч.Морриса, а также в марксизме («практика - критерий истины»).

Следующее уточнение может связываться с пониманием истинности как возможностью построения работающих моделей (реальных и идеальных). И такой шаг делают операционализм (истинно то, что может быть измерено), интуитивизм и конструктивизм (истинно то, что может быть построено алгоритмически, т.е. за конечное число операций, действий).

Но если истинно то, что построяемо, то оно оказывается зависимым от наличных средств, знаний и т.п. И тогда истинно то, что когерентно, связно с уже имеющимся наличным осмыслением. Но от когерентной концепции истины остается уже только один шаг до чисто логической трактовки истины как непротиворечивости концептуальной схемы, что обеспечивается соответствующими логическими средствами. Непротиворечивость означает не только связность, но и целостность знаний и представлений. А если так, то остается сделать всего только один шаг и сказать, что истинно то, что целостно. А значит - единственно и уникально. «Аз есмь истина и путь». И круг замыкается. И чем тогда истина отличается от пророчества?

            Обычно в иерархии философем и соответствующих категорий свобода рассматривается как производная от истины: «знание делает свободным», «свобода есть познанная необходимость»... Но вектор отношений выглядит с точностью до наоборот. Истина, как имеющая отношение к реальности, к бытию - производна по отношению к свободе, которая добытийна. 

Свобода откровенна - в том смысле, что всегда открывает какие-то новые возможности и новые реальности. Истина же всегда утверждается свободно, в том смысле, что является результатом свободного творчества. Вследствие этого, истина доказывается не просто фактом, не просто точным описанием существующего: она имеет вне- и над-природный источник, каковым является человеческая свобода.

Истина, конечно же, апеллирует к реальности, но источник представлений о ней метафизичен, в том смысле, что находится вне физической реальности. Что обусловлено фундаментальной особенностью осмысления человеком действительности, себя самого и своего места в действительности. Свобода не физична, а мета-физична, ноуменальна, поскольку выражает сугубо человеческое измерение бытия. В силу этого, с помощью разума и понимания все более глубоких связей, человек метафизически свободен. Он всегда может стать свободным "от": своего тела, своего характера, своего происхождения, законов природы и даже от Бога.

Поэтому свобода=ответственность первична по отношению к истине.  Истина,  в различном ее выражении (от соответствия и конвенциональности до когерентной целостности и непротиворечивости) не дает основания  свободе.  Наоборот,  свобода является основанием истины. Истина - то, что есть. Свобода - "Да будет!". Ее нельзя доказать, а можно только показать -  показать в истине, т.е. в открывшемся  свободно мире, как откровение, как опыт принятия (а значит и вменения) мира.  Свобода, как говорил М.К.Мамардашвили,  есть "опыт сверхъестественного внутреннего воздействия",  то, что определяет истину сразу и целиком. Ученый, сделав открытие, улавливает какие-то новые связи между явлениями, открывает какую-то новую реальность. Поэт, художник в художественном произведении выражают новое видение реальности. Во всех этих случаях авторы, творцы открывают нам какие-то новые возможные миры. Причем каждый такой мир открывается, фактически, весь, целиком - пусть даже автор описывает какой-то его фрагмент. Это уже дело логики и другой познавательной или художественной техники описывать открывшуюся свободно целостность. Свобода откровенна, а истина утверждается свободно. Онтологические допущения и предположения любого знания суть онтологический импульс “Да будет!”, метафизический акт свободы.

Свобода метафизична и неделима. Истина не гносеологична, не эпистемична и не методологична. Она онтологична. Потому что производна от свободы, ее онтологического импульса. Открыть мир значит принять его,  а принять - значит взять на себя ответственность. В том, что мир открылся мне нет моей заслуги,  но открылся мир мне. А "Я", как уже говорилось, трансцендентно, метапсихично и вневременно. Именно потому, что есть чувствилище свободы. Самосознание субъекта и есть самосознание свободы.