Астраханский филиал Международной Кафедры ЮНЕСКО по философии и этике СПбНЦ РАН |
| |
Гришин Н.В. Взаимосвязь между этническим составом населения и электоральной географией // Традиционная народная культура и этнические процессы в многонациональных регионах Юга России. Отв. Ред. А.В.Сызранов, А.Р.Усманова. Астрахань: Издательство АИПКП, 2006. – ISBN 5-8087-0137-6. – с.69-75.
Феномен территориальной дифференциации электоральных предпочтений населения привлекает большее внимание научного сообщества. Но осознание этого феномена пока не является всеобщим. Многие специалисты не признают устойчивость территориальной дифференциации электоральных предпочтений. Краснодарский политолог Е.Г.Морозова отмечает: в России «часть специалистов вообще полностью отрицает предсказуемость результатов выборов, многие же, наоборот, считают, что результаты абсолютно предсказуемы, ибо зависят от величины затраченных кандидатом средств» . Таким образом, еще бытует мнение, что политический выбор избирателей носит случайный характер.
Тем не менее, устойчивость территориальных различий поддержки политических сил является экспериментально доказуемым фактом. Применение корреляционно-регрессивного и других статистических методов при обработке материалов по Югу России дает очень высокие показатели устойчивости территориальных различий поддержки партий – как по субъектам федерации, так и по районам.
В изучении факторов, обуславливающих различия в электоральной географии, ведущую роль играет использование опыта зарубежной политологии. Такие факторы изучаются западной политологией с конца 1960-х гг. В западной науке основная дискуссия касается вопроса: зависит ли политический выбор в большей степени от объективных факторов (как-то: уровень жизни, образования, величина дохода и т.п.) или от субъективных факторов (восприятие человеком своего социального статуса).
Сторонники «социологического подхода» утверждают, что выбор при голосовании обусловлен не сознательными политическими предпочтениями (каковых у большинства просто нет), а принадлежностью к большим социальным группам. Каждая из этих групп обеспечивает той или иной партии стабильную базу электоральной поддержки. Сам же акт голосования оказывается проявлением солидарности индивида с группой, а вовсе не свободным волеизъявлением. Такое поведением избирателей было названо экспрессивным. В классической модели Липсета-Роккана на выбор граждан влияет сочетание пяти обстоятельств: общественного положения, уровня доходов, места жительства, уровня образования и этно-конфессиональной принадлежности.
Как отмечают многие исследователи, в западном мире снижается взаимосвязь между политическими предпочтениями общества и устойчивыми социальными факторами. На западе происходит процесс рационализации политического выбора, его индивидуализация. Как следствие, политология переносит акцент на изучение психологических факторов политического выбора, а объективным факторам уделяется меньшее внимание.
Исследование материалов Юга России подтверждает: в России электоральные предпочтения разнятся в соответствии с объективными социальными условиями. Если на Западе постепенно сглаживаются электоральные «расколы» между городом и сельской местностью, центром и периферией, этно-конфессиональными группами, то в нашей стране такие «расколы» выражены гораздо ярче.
Одним из таких факторов, оказывающих прямое влияние на различие политических предпочтений избирателей, является фактор этнической принадлежности. В российском политическом процессе прослеживается различие политического поведения и политических предпочтений славянского населения и представителей восточных народов – тюркских и кавказских.
По мнению некоторых исследователей «примерно 25 % политического поведения общества предопределяется этнической ментальностью» . Объединенное общей ментальностью этническое большинство А.С. Диамбеков называет «типичным электоратом». По отношению к Северной Осетии он выделяет следующие его характерные черты: консерватизм, крепкие соседско-родственные связи, ориентация на национальные интересы, эмоциональность восприятия, высокая скорость распространения слухов .
Р.Ф.Туровский выделяет национальных фактор в числе пяти объективных основных факторов, определяющих политические предпочтения: «В национальных республиках значительную роль играют местные власти, которые чаще всего контролируют местные СМИ и таким образом влияют на население, в первую очередь титульное, отличающееся довольно значительной подконтрольностью».
Псковский исследователь электоральной географии А.Г.Манаков выделяет национальный фактор среди шести основных факторов, объясняющих территориальные различия политических предпочтений: «в многонациональных регионах этническая структура населения может выдвинуться на первое место среди факторов, определяющих политическое поведение населения; а, например, приток русских мигрантов из бывших союзных республик может сказаться на общем росте национал-патриотических настроений населения» .
Е. Ю. Мелешкина отмечает, что в западных странах «незначительным оказывается воздействие таких социальных факторов, как региональные, поселенческие особенности, расовая и этническая принадлежность» .
Влияние этнического фактора на политические предпочтения избирателей, безусловно, меньше, чем значение «урбанистического» фактора. Так, этнический фактор является более постоянным, чем даже «экономический» фактор.
Рассмотрим взаимосвязь между этническим составом населения территорий и электоральной поддержкой отдельных партий.
В самой большой зависимости от этнического фактора является результат державно-патриотических политических сил. Например, по уровню поддержки ЛДПР на той или иной территории можно изучать национальный состав, а именно – выявить долю русского населения. Чем выше доля русского населения, тем большую поддержку получает партия Жириновского. Пять «русских» регионов Юга России всегда лидируют по уровню поддержки ЛДПР, а самый низкий уровень поддержки партия имеет в республиках с самой малой долей русского населения – Ингушетии и Дагестане. Коэффициент корреляции между долей русского населения и долей голосов за ЛДПР по регионам Юга России на выборах в Государственную Думу в 2003 г. не оставляет сомнений - 0,96. Регрессионный анализ связи между степенью поддержки ЛДПР на выборах 2003 г. и долей русского населения по субъектам федерации Юга определяет коэффициент регрессии 0,16. Рейтинг ЛДПР относительно велик в таких республиках, как Калмыкия, Северная Осетия, Адыгея и Карачаево-Черкесия, а в таких республиках, как Дагестан, Ингушетия, Чечня и Кабардино-Балкария – в несколько раз меньше.
На территории Астраханской области среди 16 территориальных избирательных комиссий худший результат ЛДПР имеет в 4 сельских районах, где наиболее велика доля тюркского населения. Это Володарский, Красноярский, Приволжский, Наримановский районы. Именно в Володарском и Красноярском районах, где доля тюркского населения самая большая, ЛДПР всегда имеет самую плохую поддержку.
Помимо ЛДПР, от этнического состава территорий зависит поддержка левых партий. Для территорий с преобладанием нерусского населения характерно отрицательное отношение к новым «левым» партиям, альтернативным КПРФ. Например, блок «Родина» на выборах 2003 г. получил высокую поддержку, во-первых, на городских территориях, во-вторых, на территориях с максимальной долей русского населения. В пяти «русских» регионах Южного федерального округа средний результат блока «Родина» - 10,4%, в восьми северокавказских республиках – 3,5%. На территории Астраханской области самая плоха поддержка «Родины» - на территории Володарского района (где доля русских самая малая). Помимо блока «Родина», неудачно вступают и другие левые, которые отнюдь не «заигрывают» с темой русского патриотизма и, напротив, занимают интернационалистическую позицию. В частности, для самого популярного левого политика Астраханской области О.В.Шеина самым неудобным районом на территории региона является именно Володарский район.
Аграрная партия России на выборах 2003 г. самую плохую поддержку среди сельских районов Астраханской получила в Володарском районе. Среди субъектов федерации Юга России Аграрная партия в 5 «русских» регионах получила большую поддержку, чем в национальных республиках (кроме Северной Осетии). Если в «русских» регионах рейтинг партии колебался в интервале от 3 до 5,6% (в среднем – 3,9%), то в большинстве национальных республик – от 0,25% до 2,8% (в среднем – 1,6%).
Избирательное объединение «Российская партия пенсионеров - Партия социальной справедливости» в 2003 г. в «русских» регионах Юга России получило в среднем 3% (от 1,9% до 4,4%), в национальных республиках – 1,3% (от 0,3% до 2,3%). Избирательное объединение «Партия возрождения России – Российская партия жизни» так же в «русских» регионах имело более высокий средний рейтинг, чем в национальных северокавказских республиках – 1,5% против 1,3%. При этом из общей логики выпадает результат этого объединения в Ингушетии – здесь ПВР-РПЖ получило самую высокую поддержку на Юге России! Если опустить этот результат в Ингушетии, средний рейтинг блока в 7 национальных республиках составит 1,1%.
Помимо левых и ЛДПР, с этноконфессиональным фактором связана электоральная результативность современной партии власти. Движение «Единство» в 1999 г. имело более высокую поддержку на территориях с наибольшей долей русских избирателей, и наименьшую – на территориях с преобладанием нерусского населения. Таким образом, его электоральная база во многом совпадала с электоральной базой ЛДПР. Межрегиональное движение «Единство» (Медведь») в 1999 г. в пяти «русских» регионах Юга России получило от 28 до 32% голосов, в среднем – 30%. В национальных республиках Северного Кавказа – от 1% (Ингушетия) до 29% (Дагестан), в среднем – 18%. Среди 16 районов Астраханской области «Единство» худший результат имело в «казахских» Володарском и Красноярском районах.
К 2003 г. ситуация изменилась на противоположную. Сменив название на «Единую Россию», партия власти резко увеличила свои позиции именно в районах с нерусским населением. В 2003 г. партия «Единая Россия» получила в русских регионах ЮФО от 30 до 40% (в среднем – 35%). В национальных республиках Северного Кавказа она имела от 46% до 80% (в среднем – 60%). В Астраханской области «Единая Россия» получила самую высокую поддержку в тех «казахских» районах, где четыре года до этого «Единство» выступило хуже всего – это Володарский и Красноярский районы.
Изменение в электоральной базе партии власти между 1999 и 2003 гг. не удивительно. В 1999 г. движение «Единство» ассоциировалось с жесткой державной идеологией и было ближе к державно-патриотическому лагерю. В 2003 г. и идеология, и подбор лидеров «Единой России» стал более консервативным.
Территории с преобладанием нерусского населения так же отличаются по уровню голосования в графе «против всех». Этот показатель на таких территориях самый низкий. В Астраханской области на всех выборах самый низкий уровень голосования «против всех» - в Володарском районе. Среди субъектов федерации ЮФО эта тенденция так же подтверждается. В пяти «русских» субъектах федерации уровень голосов «против всех» в несколько раз выше, чем в национальных республиках. Самым низким этот уровень является в Дагестане, Чечне и Ингушетии, где доля русского населения самая малая. На парламентских выборах в 1999 г. в «русских» регионах против всех избирательных объединений проголосовало от 2,5% до 3,5% (в среднем – 3%), в национальных республиках - от 0,3% до 1,9% (в среднем – 1,4%). На парламентских выборах 2003 г. уровень «против всех» в «русских» регионах составил 4,6%, в национальных республиках – 2,1%. На президентских выборах 2004 г. уровень «против всех» в «русских» регионах составил 3,2%, в национальных республиках – 0,6%.
Таким образом, на Юге России и в Астраханской области, в частности, существует устойчивая и математически верифицируемая взаимосвязь между этническим составом и политическими предпочтениями населения.
Феномен территориальной дифференциации электоральных предпочтений населения привлекает большее внимание научного сообщества. Но осознание этого феномена пока не является всеобщим. Многие специалисты не признают устойчивость территориальной дифференциации электоральных предпочтений. Краснодарский политолог Е.Г.Морозова отмечает: в России «часть специалистов вообще полностью отрицает предсказуемость результатов выборов, многие же, наоборот, считают, что результаты абсолютно предсказуемы, ибо зависят от величины затраченных кандидатом средств» . Таким образом, еще бытует мнение, что политический выбор избирателей носит случайный характер.
Тем не менее, устойчивость территориальных различий поддержки политических сил является экспериментально доказуемым фактом. Применение корреляционно-регрессивного и других статистических методов при обработке материалов по Югу России дает очень высокие показатели устойчивости территориальных различий поддержки партий – как по субъектам федерации, так и по районам.
В изучении факторов, обуславливающих различия в электоральной географии, ведущую роль играет использование опыта зарубежной политологии. Такие факторы изучаются западной политологией с конца 1960-х гг. В западной науке основная дискуссия касается вопроса: зависит ли политический выбор в большей степени от объективных факторов (как-то: уровень жизни, образования, величина дохода и т.п.) или от субъективных факторов (восприятие человеком своего социального статуса).
Сторонники «социологического подхода» утверждают, что выбор при голосовании обусловлен не сознательными политическими предпочтениями (каковых у большинства просто нет), а принадлежностью к большим социальным группам. Каждая из этих групп обеспечивает той или иной партии стабильную базу электоральной поддержки. Сам же акт голосования оказывается проявлением солидарности индивида с группой, а вовсе не свободным волеизъявлением. Такое поведением избирателей было названо экспрессивным. В классической модели Липсета-Роккана на выбор граждан влияет сочетание пяти обстоятельств: общественного положения, уровня доходов, места жительства, уровня образования и этно-конфессиональной принадлежности.
Как отмечают многие исследователи, в западном мире снижается взаимосвязь между политическими предпочтениями общества и устойчивыми социальными факторами. На западе происходит процесс рационализации политического выбора, его индивидуализация. Как следствие, политология переносит акцент на изучение психологических факторов политического выбора, а объективным факторам уделяется меньшее внимание.
Исследование материалов Юга России подтверждает: в России электоральные предпочтения разнятся в соответствии с объективными социальными условиями. Если на Западе постепенно сглаживаются электоральные «расколы» между городом и сельской местностью, центром и периферией, этно-конфессиональными группами, то в нашей стране такие «расколы» выражены гораздо ярче.
Одним из таких факторов, оказывающих прямое влияние на различие политических предпочтений избирателей, является фактор этнической принадлежности. В российском политическом процессе прослеживается различие политического поведения и политических предпочтений славянского населения и представителей восточных народов – тюркских и кавказских.
По мнению некоторых исследователей «примерно 25 % политического поведения общества предопределяется этнической ментальностью» . Объединенное общей ментальностью этническое большинство А.С. Диамбеков называет «типичным электоратом». По отношению к Северной Осетии он выделяет следующие его характерные черты: консерватизм, крепкие соседско-родственные связи, ориентация на национальные интересы, эмоциональность восприятия, высокая скорость распространения слухов .
Р.Ф.Туровский выделяет национальных фактор в числе пяти объективных основных факторов, определяющих политические предпочтения: «В национальных республиках значительную роль играют местные власти, которые чаще всего контролируют местные СМИ и таким образом влияют на население, в первую очередь титульное, отличающееся довольно значительной подконтрольностью».
Псковский исследователь электоральной географии А.Г.Манаков выделяет национальный фактор среди шести основных факторов, объясняющих территориальные различия политических предпочтений: «в многонациональных регионах этническая структура населения может выдвинуться на первое место среди факторов, определяющих политическое поведение населения; а, например, приток русских мигрантов из бывших союзных республик может сказаться на общем росте национал-патриотических настроений населения» .
Е. Ю. Мелешкина отмечает, что в западных странах «незначительным оказывается воздействие таких социальных факторов, как региональные, поселенческие особенности, расовая и этническая принадлежность» .
Влияние этнического фактора на политические предпочтения избирателей, безусловно, меньше, чем значение «урбанистического» фактора. Так, этнический фактор является более постоянным, чем даже «экономический» фактор.
Рассмотрим взаимосвязь между этническим составом населения территорий и электоральной поддержкой отдельных партий.
В самой большой зависимости от этнического фактора является результат державно-патриотических политических сил. Например, по уровню поддержки ЛДПР на той или иной территории можно изучать национальный состав, а именно – выявить долю русского населения. Чем выше доля русского населения, тем большую поддержку получает партия Жириновского. Пять «русских» регионов Юга России всегда лидируют по уровню поддержки ЛДПР, а самый низкий уровень поддержки партия имеет в республиках с самой малой долей русского населения – Ингушетии и Дагестане. Коэффициент корреляции между долей русского населения и долей голосов за ЛДПР по регионам Юга России на выборах в Государственную Думу в 2003 г. не оставляет сомнений - 0,96. Регрессионный анализ связи между степенью поддержки ЛДПР на выборах 2003 г. и долей русского населения по субъектам федерации Юга определяет коэффициент регрессии 0,16. Рейтинг ЛДПР относительно велик в таких республиках, как Калмыкия, Северная Осетия, Адыгея и Карачаево-Черкесия, а в таких республиках, как Дагестан, Ингушетия, Чечня и Кабардино-Балкария – в несколько раз меньше.
На территории Астраханской области среди 16 территориальных избирательных комиссий худший результат ЛДПР имеет в 4 сельских районах, где наиболее велика доля тюркского населения. Это Володарский, Красноярский, Приволжский, Наримановский районы. Именно в Володарском и Красноярском районах, где доля тюркского населения самая большая, ЛДПР всегда имеет самую плохую поддержку.
Помимо ЛДПР, от этнического состава территорий зависит поддержка левых партий. Для территорий с преобладанием нерусского населения характерно отрицательное отношение к новым «левым» партиям, альтернативным КПРФ. Например, блок «Родина» на выборах 2003 г. получил высокую поддержку, во-первых, на городских территориях, во-вторых, на территориях с максимальной долей русского населения. В пяти «русских» регионах Южного федерального округа средний результат блока «Родина» - 10,4%, в восьми северокавказских республиках – 3,5%. На территории Астраханской области самая плоха поддержка «Родины» - на территории Володарского района (где доля русских самая малая). Помимо блока «Родина», неудачно вступают и другие левые, которые отнюдь не «заигрывают» с темой русского патриотизма и, напротив, занимают интернационалистическую позицию. В частности, для самого популярного левого политика Астраханской области О.В.Шеина самым неудобным районом на территории региона является именно Володарский район.
Аграрная партия России на выборах 2003 г. самую плохую поддержку среди сельских районов Астраханской получила в Володарском районе. Среди субъектов федерации Юга России Аграрная партия в 5 «русских» регионах получила большую поддержку, чем в национальных республиках (кроме Северной Осетии). Если в «русских» регионах рейтинг партии колебался в интервале от 3 до 5,6% (в среднем – 3,9%), то в большинстве национальных республик – от 0,25% до 2,8% (в среднем – 1,6%).
Избирательное объединение «Российская партия пенсионеров - Партия социальной справедливости» в 2003 г. в «русских» регионах Юга России получило в среднем 3% (от 1,9% до 4,4%), в национальных республиках – 1,3% (от 0,3% до 2,3%). Избирательное объединение «Партия возрождения России – Российская партия жизни» так же в «русских» регионах имело более высокий средний рейтинг, чем в национальных северокавказских республиках – 1,5% против 1,3%. При этом из общей логики выпадает результат этого объединения в Ингушетии – здесь ПВР-РПЖ получило самую высокую поддержку на Юге России! Если опустить этот результат в Ингушетии, средний рейтинг блока в 7 национальных республиках составит 1,1%.
Помимо левых и ЛДПР, с этноконфессиональным фактором связана электоральная результативность современной партии власти. Движение «Единство» в 1999 г. имело более высокую поддержку на территориях с наибольшей долей русских избирателей, и наименьшую – на территориях с преобладанием нерусского населения. Таким образом, его электоральная база во многом совпадала с электоральной базой ЛДПР. Межрегиональное движение «Единство» (Медведь») в 1999 г. в пяти «русских» регионах Юга России получило от 28 до 32% голосов, в среднем – 30%. В национальных республиках Северного Кавказа – от 1% (Ингушетия) до 29% (Дагестан), в среднем – 18%. Среди 16 районов Астраханской области «Единство» худший результат имело в «казахских» Володарском и Красноярском районах.
К 2003 г. ситуация изменилась на противоположную. Сменив название на «Единую Россию», партия власти резко увеличила свои позиции именно в районах с нерусским населением. В 2003 г. партия «Единая Россия» получила в русских регионах ЮФО от 30 до 40% (в среднем – 35%). В национальных республиках Северного Кавказа она имела от 46% до 80% (в среднем – 60%). В Астраханской области «Единая Россия» получила самую высокую поддержку в тех «казахских» районах, где четыре года до этого «Единство» выступило хуже всего – это Володарский и Красноярский районы.
Изменение в электоральной базе партии власти между 1999 и 2003 гг. не удивительно. В 1999 г. движение «Единство» ассоциировалось с жесткой державной идеологией и было ближе к державно-патриотическому лагерю. В 2003 г. и идеология, и подбор лидеров «Единой России» стал более консервативным.
Территории с преобладанием нерусского населения так же отличаются по уровню голосования в графе «против всех». Этот показатель на таких территориях самый низкий. В Астраханской области на всех выборах самый низкий уровень голосования «против всех» - в Володарском районе. Среди субъектов федерации ЮФО эта тенденция так же подтверждается. В пяти «русских» субъектах федерации уровень голосов «против всех» в несколько раз выше, чем в национальных республиках. Самым низким этот уровень является в Дагестане, Чечне и Ингушетии, где доля русского населения самая малая. На парламентских выборах в 1999 г. в «русских» регионах против всех избирательных объединений проголосовало от 2,5% до 3,5% (в среднем – 3%), в национальных республиках - от 0,3% до 1,9% (в среднем – 1,4%). На парламентских выборах 2003 г. уровень «против всех» в «русских» регионах составил 4,6%, в национальных республиках – 2,1%. На президентских выборах 2004 г. уровень «против всех» в «русских» регионах составил 3,2%, в национальных республиках – 0,6%.
Таким образом, на Юге России и в Астраханской области, в частности, существует устойчивая и математически верифицируемая взаимосвязь между этническим составом и политическими предпочтениями населения.