Гришин Н.В.
Электоральные расколы на Юге России: к вопросу об их наличии// Каспийский регион: политика, экономика, культура. Ц
2009. - №2 (19). Ц С.39-42.
Теория территориальных размежеваний, или расколов
(cleavages), используется в сравнительном исследовании
политических феноменов с последней трети XX века и восходит к работам
норвежского географа С.Роккана. Одновременно появились попытки применения данной
теории для выявления закономерностей территориальной дифференциации
электорального поведения населения.
Многофакторная модель электорального поведения,
учитывающая в качестве электоральных факторов социальные расколы (размежевания)
берет свое начало с работы С.Липсета и С.Роккана лПартийные системы и
размежевание избирателей╗. Возникает производное понятие
лэлекторальные расколы╗. Электоральные расколы (в отличие от социальных расколов) можно
охарактеризовать следующим образом: это устойчивые различия в электоральном
поведении между большими группами избирателей.
Эти расколы могут быть идеологическими (либералы против
коммунистов, националисты против либералов и коммунистов),
социально-экономическими (богатые против бедных), национальными и
демографическими (представители пожилых возрастов против молодежи). Наиболее
хорошо верифицируемы и очевидны расколы между территориальными общностями
избирателей. В данном контексте такие электоральные расколы можно представить
как отличия в электоральном поведении между избирателями различных территорий.
Придерживающиеся данной методологии авторы изучают социокультурные и
территориальные расколы, которые проявляются в процессе голосования и имеют
непосредственное географическое выражение [9, с. 8]
В
политической науке в 1990-е гг. (первоначально - в американской
политологии) шла дискуссия о том, в какой степени лтеория расколов╗ подходит для
объяснения политической жизни постсоветской России [3, с. 3]. В конечном итоге
получила распространение точка зрения, что политические расколы представлены в
России в не меньшей степени, чем в Западной Европе.
В настоящее время теория электоральных расколов в
изучении российской политии получила значительное распространение. Вопрос о
возможности и перспективности ее применения в нашей стране решен, в целом,
положительным образом.
Наряду с этим, на современном этапе возникает следующий
вопрос Ц можно ли говорить об исчезновении в России 2000-х гг. электоральных
расколов на фоне повсеместного успеха лпартии власти╗? Данная статья посвящена
вопросу, имеет ли место исчезновение или лсглаживание╗ электоральных расколов в
России в 2000-е гг.
В политической науке сложились основные подходы по
вопросу о видах электоральных расколов в России.
Г.Китчелт еще в
В 1990-2000 е гг. феномен политических расколов в
электоральном процессе России изучали С.Уайтфилд [4, с. 21-56], Р.Роршнайдер [3,
с. 112-105] и Дж. Эванс [1, с. 33-41]. В совместном исследовании С. Уайтфилд и
Дж. Эванс отмечают, что политические расколы рождаются в большей степени
противоречиями интересов избирателей, а не действиями элит и органов
исполнительной власти [1, с. 35].
Р.Ф. Туровский предложил типологию следующих
горизонтальных расколов, характерных для российского электорального
пространства:
1) Раскол лгород-село╗. Это фундаментальный фактор
различий в электоральном поведении избирателей, и в России он выражен еще
сильнее, чем в зарубежных странах.
2) Раскол лцентр-периферия╗. Этот раскол связывает
степень голосования за правые партии со степенью развитости инфраструктуры и
диверсифицированностью города.
3) Раскол лСевер-Юг╗. Левотрадиционалистская культура
Юга объясняется влиянием сельских культурных традиций на местные города,
выросшие из сельского окружения. В северных городах, оторванных от сельской
культуры, электоральное поведение иное [7, с. 84-86].
В исследованиях А.С.Ахременко в качестве наиболее
характерных электоральных для России электоральных расколов были выделены:
лево-правый раскол и его вариации (раскол по отношению к консервативным
политическим силам, раскол по отношению к либеральным силам) и раскол по
отношению к лпартии власти╗ [5, с. 14].
А.С.Ахременко связывает электоральные размежевания в
России с территориальной дифференциацией по линии лцентр-периферия╗: лВ
большинстве случаев лполюса╗ электоральных расколов формируются одним и тем же
составом территорий. Другими словами, структура электорального пространства
определяется устойчивыми различиями между группами городов и районов. Как
правило, это ключевое различие между лцентральными╗ и лпериферийными╗
территориями. Первые характеризуются более высокой урбанизаций, развитостью
рыночных отношений и экономики в целом, меньшей долей пенсионеров; прежде всего,
это административные центры регионов. Вторая группа представлена в основном
сельской периферией╗.
Можно отметить, что электоральные расколы могут быть так
же лсубъективными╗, под которыми следует понимать устойчивую дифференциацию
электоральной поддержки по отношению к отдельно взятым политическим партиям или
лидерам. В частности, дифференциация политической поддержки ЛДПР является
совершенно специфической и не коррелирует с дифференциацией политической
поддержки, например, либеральных партий.
В отношении же большинства политических субъектов России
территориальная дифференциация электоральной поддержки тесно взаимосвязана, либо
прямо, либо обратным образом.
Многие современные исследователи отмечают значительные
изменения в электоральном поведении в России, произошедшие в 2000-е гг.
Изменилось содержание различия в политическом поведении в рамках определенных в
1990-е гг. электоральных расколах. В частности, А.С.Ахременко признает наличие
двух этапов в электоральной истории современной России: 1990-е и 2000-е гг. В
сравнении двух данных этапов изменились сравнительные особенности электорального
поведения в лцентре╗ и на лпериферии╗: лв 1990-х годах периферийные с точки
зрения социально-экономического развития территории формируют полюс поддержки
лево-консервативных оппозиционных сил, лцентральные╗ - право-реформаторских сил
и партии власти. В 2000-х годах наблюдается лсмещение╗ партий и кандидатов
власти в сторону консервативного полюса. Другими словами, наиболее высокая
поддержка кандидатов и партий власти в последнем электоральном цикле наблюдается
на периферийных территориях╗ [5, с. 18]. Так же к данному тезису можно добавить,
что в 2000-е гг. на лпериферии╗ более быстрыми темпами сокращается поддержка
левой оппозиции.
По мнению А.С.Ахременко, на современном этапе в России
происходит лснижение значимости традиционного идеологического Ц лево-правого Ц
размежевания╗ [6, с. 17].
В
По нашему мнению, о лсглаживании╗ электоральных расколов
в России в 2000-е гг. можно говорить лишь в свете ликвидации лкрасного пояса╗ и
высокой повсеместной поддержке действующей партии власти. В том же, что касается
территориальных отличий электорального поведении населения, исчезновения
электоральных расколов не происходит Ц ни на межрегиональном уровне, ни на
субрегиональном.
В нашем исследовании мы опираемся на результаты
применения двух статистических показателей - коэффициента вариации (V) и отношения максимального к минимальному показателю.
Отметим, что при использовании коэффициента вариации условный лпорог
однородности╗ составляет 33%; показатели с более высоким значением сигнализируют
о неоднородности анализируемой совокупности.
Объектом анализа были эмпирические данные результатов
парламентских выборов с 1995 по 2007 гг. в Южном федеральном округе. В настоящей
статье рассмотрены показатели дифференциации поддержки ведущих партий, кроме
партии власти, поскольку вопрос о ней совершенно ясен. Федеральная партия власти
Ц это единственный сегмент политического спектра России, в отношении которого
территориальная дифференциация электоральной поддержки, безусловно,
ослабевает.
Рассмотрим результаты применения выбранных нами
статистических методов по отношению к электоральным ориентациям населения в
разрезе субъектов федерации (на межрегиональном уровне).
В табл.1 и 2 представлены данные, свидетельствующие, что
в 2000-е гг. территориальная дифференциация электорального поведения на уровне
субъектов федерации Юга России возросла.
Таблица 1.
Коэффициент вариации
(V)
электоральной поддержки отдельных политических сил по субъектам федерации Юга
России на парламентских выборах 1995-2007 гг.
|
|
1995
г. |
1999 г.
|
2003
г. |
2007
г. |
|
КПРФ |
45% |
34% |
46% |
60% |
|
ЛДПР |
60% |
58% |
70% |
75% |
|
Либеральные партии |
47% |
53% |
40% |
72% |
Таблица 2.
Отношение максимального и минимального результатов электоральной поддержки
отдельных политических сил по субъектам федерации Юга России на парламентских
выборах 1995-2007 г.
|
|
1995
г. |
1999 г.
|
2003
г. |
2007
г. |
|
КПРФ |
8,5 |
23,2 |
19,8 |
121 |
|
ЛДПР |
16,7 |
15,8 |
38,5 |
150 |
|
Либеральные партии |
8,6 |
8,2 |
6,1 |
26 |
В табл. 2 содержатся сравнительные данные не по всей
совокупности переменных, но только по крайним точкам электоральной поддержки.
Наряду с использованием коэффициента вариации, эти данные подтверждают, что
кампания
По отношению к ведущим политическим силам выделяются три
группы регионов ЮФО, имеющих сходные показатели электорального поведения. Данные
устойчивые различия детерминированы в решающей степени объективными факторами;
особое значение необходимо признать за этническим фактором.
Группа национальных республик Северного Кавказа делится
на две достаточно ярко выраженные зоны со специфичными электоральными
результатами. Первую электоральную зону образуют Ингушетия, Чечня, Дагестан и
Кабардино-Балкария. Для этих территорий как в 1990-е, так и в 2000-е гг.
свойственна наибольшая степень поддержки федеральной власти и наименьшая степень
поддержки КПРФ и ЛДПР. Именно эти
территории наиболее часто в оценках
разных экспертов получают определение регионов с луправляемым╗ электоратом.
Вторую группу национальных республик Северного Кавказа составляют Адыгея,
Карачаево-Черкесия, Калмыкия и Северная Осетия. Для данных регионов в меньшей
степени, чем для первой группы, свойственна нестабильность электоральных
ориентаций, и поддержка оппозиционных сил была более высокой. Третью группу
регионов Юга России составляют так называемые лрусские╗ или территориальные субъекты федерации
(Астраханская, Волгоградская, Ростовская области, Краснодарский и Ставропольский
края). По сравнению с национальными республиками здесь более высокий уровень
поддержки либералов, лновых левых╗ партий (лРодины╗, а впоследствии Ц
лСправедливой России╗), более умеренная поддержка современной федеральной партии
власти.
На субрегиональном уровне (в разрезе территориальных
избирательных комиссий) показатели индикаторов так же свидетельствуют о
сохранении электоральных размежеваний. В качестве объекта для анализа рассмотрим
результаты голосований на федеральных выборах в Астраханской области (табл. 3 и
4).
Таблица 3.
Коэффициент вариации
(V)
электоральной поддержки отдельных политических сил по ТИК Астраханской области
на парламентских выборах 1995-2007 гг.
|
|
1995
г. |
1999 г.
|
2003
г. |
2007
г. |
|
КПРФ |
30% |
22% |
17% |
24% |
|
ЛДПР |
32% |
27% |
27% |
38% |
|
Либеральные партии |
51% |
51% |
51% |
46% |
Таблица 4.
Отношение максимального и минимального результатов электоральной поддержки
отдельных политических сил по ТИК Астраханской области на парламентских выборах
1995-2007 г.
|
|
1995
г. |
1999 г.
|
2003
г. |
2007
г. |
|
КПРФ |
3,5 |
2,4 |
2,5 |
2 |
|
ЛДПР |
2,6 |
3,2 |
3,4 |
5,2 |
|
Либеральные партии |
4,4 |
3,8 |
4,5 |
4,6 |
Согласно приведенным данным, на субрегиональном уровне
нельзя констатировать существенное изменение территориальной дифференциации
поддержки таких политических сил, как либералы и ЛДПР. По отношению к КПРФ
ситуация особая.
В большинстве субъектов федерации России можно наблюдать
сокращение территориальной дифференциации поддержки КПРФ по сравнению с
серединой 1990-х гг. Это вызвано сокращением электоральной базы коммунистов на
селе (особенно в период электоральной гегемонии современной партии власти) при
относительной устойчивости их избирателей среди городского населения. В связи с
этим можно заметить, что возникающее при этом лсглаживание╗ различия
электорального отношения к коммунистам в лгороде╗ и лселе╗ происходит при
противоположных тенденциях динамики
электорального поведения. Таким образом, среди городского населения, особенно на
рубеже 1990-2000-х гг. присутствовала тенденция укрепления электоральных позиций
левой оппозиции, в то время как одновременно на лселе╗ ее поддержка стремительно
сокращается. Вряд ли данное явление может
быть охарактеризовано как свидетельство исчезновения различия
электорального поведения в лгороде╗ и лселе╗; скорее наоборот, оно обнаруживает
противоположные тенденции в этих двух типах территорий.
В исследованиях А.С.Ахременко его тезис о снижении
значения электоральных размежеваний между территориями может быть оспорен на
основании его собственных работ. По его данным на основе компонентного анализа
диапазон факторных значений по оси идеологического размежеваний составлял на
парламентских выборах в
Таким образом, на фоне повсеместно высокой поддержки
партии власти территориальная дифференциация электорального поведения населения
не только не сокращается, но по отдельным параметрам возрастает. Электоральные
расколы остаются сущностной особенностью российского электорального
пространства.
Библиографический
список:
1. Evans G. Explaining the Formation of
Electoral Cleavages in Post-Communist Democracies / G.Evans, S.Whitefield [Электронный ресурс] Ц Режим доступа : www.uh.edu/democracy/evansp.pdf , свободный.
2.
Kitschelt H. The formation of party system in East Central Europe / H.
Kitschelt // Politics and society. -
3. Rohrschneider R. Understanding
Cleavages in Party Systems: Issue Position and Issue Salience in 13
Post-Communist Democracies / R.Rohrschneider, S.Whitefield
[Электронный ресурс] Ц Режим доступа : www.indiana.edu/~west/documents/Rohrschneider_Whitefield.pdf, свободный.
4. Whitefield, S. Political cleavages
and post-communist politics/ S.Whitefield
// Annual Review of Political Science. Ц 2002. Ц
5.
5. Ахременко, А.С. Электоральные структуры и социальные размежевания в регионах России / А.С.Ахременко, А.В.Анисимова, В.В.Горбатова, А.Ю.Дербеко, С.А.Евтушенко, С.В.Жигжитов, М.П.Леандрова, Ю.И.Левшенко, Н.Ю.Лукс, С.В.Мущинин, С.Г. Филиппова //Политические практики. Ц 2007. - № 2(5).
6. Ахременко А.С. Электоральное
пространство России: структурная эволюция / А.С.Ахременко //Политические
практики. Ц 2007. - №
2(5).
7. Туровский, Р. Ф. Политическая
география/ Р.Ф.Туровский Смоленск, 1999.
8. Хамраев, В. Административный ресурс распоясал регионы/
В.Хамраев// Коммерсантъ . Ц 2007. - №219.
9. Эволюция электорального ландшафта.
Под ред. А.Сидоренко М., 2005.