Баева Л.В. Генеалогия ценности // Полигнозис. № 2, 2004.

Genealogy of values
Baeva L. V.

Since value emerges synthetic, complex phenomenon, including sense, meaning and experience, its nature turns out to be to be connected with different source. The Material sphere forms objects themselves, without which impossible valuation attitude renders the significant influence upon particularities of the outlook and on life in particular, social, cultural value.

The Second source of the value turns out to be the unconscious sphere of the psyche of the individual, comprising of itself as voluptuous, instinctive, volitional, so and intuitive abilities and acts. In this sphere are pawned basis to subjectivity to personalities, appear the individual experiences positive or negative filling, influencing upon attitude to the world and itself with positions insufficient perfection and filling lacking quality, as well as surge and activity for change to desired direction.

The Third source of the value emerges the comprehension or reflection. Since, on the one hand, value expect increasing existence and its object sense, but with another, itself valuation there is effect dualistic perceptions of being, corresponding to rational sphere.

The Particularity of such understanding the nature of value turns out to be the idea about that that value there is project made existence, created by subject itself. This project actively acts upon available existence through activity of the person and will convert it from "actual" conditions in "due".

Thereby, studying nature of value, using method of additionality, mo-live to establish that it turns out to be the polyfactory its base and includes the material sphere, presenting object valuable relations, unconscious and realized spheres, characterizing individuality subject, particularities of its interaction with reality and causing its estimation.

Выявление природы или генеалогия ценностей справедливо считается одной из сложнейших аксиологических проблем. Традиции монистической философии позволяли увидеть в основании ценности лишь один доминирующий фактор: экономический, теологический, бессознательный и т.д. Современное философствование, как известно, пошло по пути отрицания жестких однолинейных конструкций, теорий монофакторной детерминации. Принцип дополнительности позволил исследователям проводить описания одного и того же объекта с позиции различных категориальных систем. Результатом этого явилось понимание многих феноменов как комплексных, синтетических в своей основе. Применение многофакторного метода, сочетания понятийного аппарата различных монистических теорий в характеристике объекта исследования оказалось достаточно эффективным и в изучении природы ценности. Суть исследования состоит в раскрытии комплексной природы ценности и ценностных ориентиров, включающей в себя три основные сферы, формирующие мировоззренческий потенциал человека и общества: материальное бытие, сфера неосознанного и сфера осознанного. К необходимости такого подхода автор приходит после анализа теорий, исходящих из абсолютизации каждого из названных факторов в отдельности. Но это путь, неизбежно ведущий исследователя к признанию жесткого детерминизма. Попытка объединения всех названных факторов выглядит возможной и необходимой, так как ценности и ценностные ориентиры – идеально-практические феномены, имеющие непосредственное отношение как к глубинам психики, так и к социальной активности, в том числе и к активности в сфере осознания потребностей и интересов.

Успех исследования связан с анализом сущности и структуры мировоззрения в целом, формирование которого начинается еще в архаический период истории, на доцивилизационном этапе. При этом под цивилизацией понимается способ жизнедеятельности общества, стремящегося к экологической самодостаточности, противостоянию природной среде и ее использованию в целях самореализации или самосовершенствования. Естественно-природным фактором возникновения цивилизации как определенного типа жизнедеятельности выступает изменчивая внешняя среда, создающая угрозу жизнедеятельности общества, что повлияло, прямо или косвенно, на мировоззренческие ориентиры и ценности цивилизованного мира. Ценности в контексте данного исследования рассматриваются как ключевые ориентиры существования индивида и общества, воплощающие смыслозначимые идеи, возникающие в результате субъективных переживаний отношений субъекта к себе и к объектам внешней реальности . Первым из рассматриваемых нами источников, формирующих мировоззренческие ценности цивилизации, выступает материальное бытие, сфера, которая включает в себя два главных фактора: природную среду и материальное производство (сферу экономического развития).

Материальный фактор: природная среда и экономическая сфера

Исследование роли природной среды в формировании мировоззренческих ценностей имеет глубокие основания. При этом важно не столько изучить влияние природного ландшафта на особенности менталитета, сколько провести аксиологический анализ «отпадения» социальной истории от истории природы, изменения системы мировосприятия в процессе устойчивого конфликта с внешней средой. Фактор влияния среды на историю духовного развития человеческого общества и его мировоззрение стал предметом исследования в науке достаточно поздно, с XVIII века. Представители географизма пришли к выводу, что «характер цивилизации и социального строя зависят главным образом от того способа приспособления к условиям окружающей среды, какой практикует каждый народ» (Э. Рэклю, Л. Мечников). Таким образом, те народы, которые предпочитали активное приспособление природы под свои растущие потребности, постепенно вырабатывали двойственное отношение к внешнему миру: стремление к освобождению от его абсолютной власти и стремление к максимальному использованию ее возможностей в своих целях. Среда и способ адаптации к ней формируют главные мировоззренческие ориентиры и ценности – нормы этики отношений со средой, внешним миром, природой. Эта этика является, в свою очередь, решающей в формировании установки на активную самореализацию, исходя не из баланса отношений со средой, а из приоритета собственного человеческого императива. Период появления человека (антропоген или плейстоцен) стал периодом грандиозных перемен среды: «Неоген-плейстоценовое время – эпоха усиления неотектонических движений, оказавших огромное влияние на изменение лика Земли. Они стали причиной значительных изменений очертания суши, морей, океанов, образования горных массивов, изменения океанической и атмосферной циркуляции. Все это приводило к крупным перестройкам климата» . Многочисленные данные археологии и палеонтологии дают основания для вывода о решающем воздействии на общественное бытие и сознание древних людей фактора постоянных перемен окружающей среды.

Время формирования новой этики относится к эпохе «неолитической революции» - периоду появления великих достижений человечества: умения пользоваться огнем, изобретения лука и стрел, колеса, керамики, появления металлургии, земледелия, домашнего скотоводства, плуга, ткачества и т.д. Природа, с одной стороны, вынуждала человека быть готовым к ее изменениям, и, с другой, предоставляла возможности для нахождения новых способов адаптации: наличие злаковых растений, мелких травоядных животных давали возможность жить оседло, а, следовательно, по-другому воспринимать и оценивать мир. Технология стала Ответом человека на Вызов природы. Переход к оседлости имел значительные мировоззренческие последствия: появление состояния относительной безопасности, защищенности, с одной стороны, перенос ориентира внимания с природы на социум, с другой. Природная среда и характер ее изменений формируют первые ценности человека раннего общества: жизнь, безопасность, адаптация (приспособление или создание условий для независимого существования), коллектив (семья, род, община), благодаря которому индивид был способен выжить, а также ценность самой природы или конкретной территории, где была возможна и наиболее желаема жизнедеятельность человека. Постепенно общественные проблемы становятся более значимыми, чем экологические. Новое отношение к миру связано и с появлением производящего хозяйства, но это уже действие другого материального фактора – экономического.

Роль производственного или экономического фактора в процессе формирования мировоззрения и его ориентиров была подробно проанализирована в марксизме. Анализ аргументов этой теории приводит к выводу, что для его абсолютизации (особенно в ранней истории человечества) нет особых оснований, однако и не учитывать его влияние невозможно. Трудовая деятельность позволяет фактически утвердить активность человека в мире. Созданные человеком продукты труда зачастую оценивались выше, чем жизнь самого человека. Посредством труда и создания артефактов человек пытается бороться с изменчивостью мира, непрочностью собственного индивидуального бытия. Восприятие мира человеком, приумножающим созданные природой блага, свидетельствует об уверенности продолжения истории человечества, о возможности неограниченного увеличения своего рода, о свободе выбора и поведения. Это подтверждает и возникновение новых форм социально-семейной организации того времени (патриархальной семьи, ведущей собственное хозяйство, так называемого «компаунда»), и изменения в верованиях (перенос предметов поклонения от духов природы к духам предков, рода). В процессе развития хозяйства у людей, связанных с определенным родом деятельности (собирательство, охота, земледелие, скотоводство, ремесло) формировались определенные стереотипы поведения, нормы общения, специфический образ жизни.

В становлении мировоззрения народов цивилизации большая роль принадлежала разделению труда между городом и деревней. Именно с появлением городов многие исследователи связывают начало цивилизации . Урбанизация сформировала особый образ жизни «вне природы». Это был ключевой момент изоляции общества, способствующий существенному принижению роли естественной среды. Процесс урбанизации неизбежно приводил к изменению ценностных приоритетов, на первое место среди которых вставали свобода, богатство, власть, успех в хозяйственной и торговой деятельности.

Основу поведения человека, с позиции материализма, составляют процессы, связанные с удовлетворением материальных потребностей. Главной из них для человека цивилизации, на наш взгляд, является материальная независимость от условий внешней среды. В этой связи наиболее важным выступает вопрос о том, что оказывается первичным – труд как деятельность, направленная на увеличение материальных благ, или стремление к независимости от природных изменений? Ответ на этот вопрос марксизм решает в пользу трудовой деятельности, осознание которой вторично. На наш взгляд, в этой логической цепи мировоззренческий ориентир на материальную независимость выступает в роли мотива, который все же предшествует трудовой активности. Сама трудовая деятельность в сочетании с творческими возможностями человека существенно меняет образ жизни последнего и косвенно вызывает перемены в его мирооценке. Главным ценностным «достижением» на этом этапе оказывается обретение самоценности человека, который в условиях производящего хозяйства оказался гораздо более самостоятельным и независимым, нежели в условиях присваивающего. Теперь в хозяйственной деятельности общества решающую роль играли не природные условия и климат, а трудолюбие, терпение, хитрость, умения и изобретения самого человека. Этот момент можно считать переходным в процессе появления собственных ценностных приоритетов цивилизации.

Другая перемена в мировоззренческих ориентирах и ценностях человека складывающейся цивилизации была связана с усилением роли социума, коллектива, общины, от которых индивид зависел теперь еще больше, так как не мог являться самостоятельной хозяйственной единицей. В результате центральными мировоззренческими проблемами оказывались социальные отношения - связи, контакты и конфликты, а проблемы природной среды были вытеснены на «периферию сознания», потеряв свою приоритетную роль. В процессе формирования мировоззрения общества в условиях цивилизации происходило постепенное понижение роли природного фактора и усиление производственного. Отношение к земле, а затем к другим предметам и средствам труда, как к собственности, становятся определяющими в поведении различных социальных групп. Результатом этого оказывается дифференциация общества и общественного мировоззрения: принципы и интересы, свойственные людям, испытывающим лишения, не могут совпадать с переживаниями тех, кто имеет власть, могущество, богатство. По мере развития общества роль производственного фактора в формировании мировоззренческих ценностей возрастала и достигла предела в Новое и Новейшее время. В современной истории интеграция производственной деятельности, появление мирового рынка создают условия для формирования нового планетарного мировосприятия, которое, однако, затрудняется существованием различных длительных и устойчивых стереотипов жизни, хозяйства, этики, религии.

Таким образом, становление и динамика мировоззренческих ценностей цивилизации во многом определяется естественно-природными условиями, играющими главную роль на ранних стадиях истории человечества, и производственной сферой как доминанты современности. Фактор бессознательного в становлении ценностей.

Вторым источником формирования мировоззренческих ценностей цивилизации выступает сфера бессознательного (неосознанного). Оценивание человеком внешней реальности, конструирование должного и желаемого бытия, усовершенствование собственных возможностей – деятельность, которая может быть объяснена и истолкована как в иррациональном, так и в рациональном аспектах. С одной стороны, перечисленные выше способности есть манифестация разума в мире природы, а сама возможность внесения значимости и смысла – акт осмысления несовершенства наличного бытия и его корректировка. С другой стороны, оценивание – спонтанное следование иррационально-волевому импульсу приятия или неприятия каких-либо феноменов еще до того, как осмыслена их сущность и изучено их воздействие в отношении субъекта. Понимание ценности как значимости, обусловленной личным переживанием субъекта, на первый взгляд, предполагает доминирование бессознательного фактора в ее природе. Но включение смыслового компонента в структуру ценности уже не позволяет столь однозначно сводить ценностное отношение к феноменам бессознательного в психике индивида. Для того чтобы выяснить, какова роль сознательных (осознанных) и бессознательных (неосознанных) процессов в актах оценивания обратимся к анализу ценности с позиции доминирования каждого из факторов. Структура ценности включает, с одной стороны, переживания, имеющие эмоционально-чувственную, интуитивно-образную природу, а с другой, смыслы, связанные с той деятельностью мышления, которая характеризуется как осознанная. Из этого следует, что ценность представляет собой специфический комплекс неосознанных и сознательных актов субъективной реальности. В чем же состоит роль каждого из них в процессе становления ценности?

Если опираться на традицию классического психоанализа, следует признать, что логически и понятийно описать бессознательные феномены мы не способны. Поэтому все рассуждения о том, что в структуру ценности входят переживания страха, тревоги, влечения и т.д., строго говоря, будут противоречить самому определению бессознательного как алогичного, внерациаонального. Однако повсюду в психологии мы встречаем теории бессознательного, выстроенные на основе логических законов. Вероятно, это означает, что бессознательное в большинстве случаев понимается учеными и философами как то, что в принципе может стать доступным осознанию, но пока не является таковым. Так, современный исследователь проблемы сознания Д. Серл определяет бессознательное как интенциональные ментальные состояния, которые «есть возможная сознательная мысль или опыт» , и которые еще не стали объектом осознания, или подверглись «вытеснению». Если опираться на такую трактовку бессознательного, то в процессе описания неосознанных оснований ценности вполне допустимы, как логический анализ, так и использование научного понятийного аппарата.
Бессознательное в природе ценностного отношения связано, с одной стороны, с инстинктивными влечениями, чувственностью, а с другой, с интуитивными способностями. Эти стороны взаимосвязаны, но качественно отличаются друг от друга. Обратимся к рассмотрению роли каждой из них в процессе формирования ценностного отношения. Сфера инстинктов, чувственности, подробно исследуемая в физиологии человека, в философии традиционно не относилась к разряду основных объектов внимания. Ее изучение сопутствовало, с одной стороны, анализу телесной составляющей в природе человека, и с другой – выявлению форм познания. Человек как существо, находящееся во власти инстинкта, в религиозной философии оценивался как низшая стадия духовного развития личности, что во многом предопределило пренебрежение к исследованию бессознательной биологической сферы в природе человека вплоть до эпохи секуляризма. Но и современная философия, в лице психоанализа, непосредственно обратившаяся к изучению этого пласта психической жизни, закрепила за сферой инстинктов самые негативные детерминанты поведения. Отсюда физическая природа человека зачастую оценивается определенной философско-религиозной традицией как причина аморального, животного, порой преступного отношения к ближним, а чувственность – как преобладание страстей и эмоций, лишающих человека его человечности. Попробуем разобраться, какие ценностные отношения формирует сфера инстинктов и чувственности и всегда ли они эгоистичны и асоциальны. Прежде всего, отметим, что инстинкт есть некий отлаженный механизм взаимоотношений субъекта и среды, нацеленный на устойчивое обеспечение средств жизнедеятельности, который наследуется генетически или приобретается в опыте. Доминирующие инстинкты в психике человека включают самосохранение, размножение, утверждение своего влияния (как вида и как особи). Ценностные отношения, которые формируются исходя из этих неосознанных устремлений, связывают главные приоритеты существования с заботой о жизни, потомстве (детях и семье, будущем поколении), о жилище (Доме бытия), своей этнической и социальной общности, и о том, что способствует укреплению этого. Таким образом, ведущие витальные ценности, и главная среди них ценность Жизни, складываются под влиянием сферы инстинктов. Этим целевым ценностям сопутствуют и ценности-средства, обеспечивающие или усиливающие значение и влияние первых, к таковым относятся: здоровье, нестрадание (удовольствие), любовь, родина, собратья и т.д. Но девиз «живи и дай жить другим» не является естественным принципом отношений тех, кто не обладает осознанием ценности Другого. Поэтому следует отметить, что сфера инстинктов формирует отношения, которые способствуют утверждению Своей жизни, Своего потомства, Своего дома, Своего рода, а, следовательно, предопределяют вражду со всем Чуждым. Нравственные и социальные ценности, закрепляющие значимость Другого, в этом смысле, противостоят бессознательной сфере инстинктов. Но именно эта сфера оказывается основанием ценности самого себя, снятие которой расценивается как нравственное становление. Утверждение само-ценности возможно через переживание своей особенности, исключительности, нетождественности единичности Другого. Еще Кьеркегор говорил о том, что бесконечная заинтересованность в единичности Другого составляет основу как чувственной, так и нравственной жизни. Можно добавить, что единичность и ценность Другого постигается и переживается только благодаря ощущению значимости собственной индивидуальности и ощущению своего подобия другому.

Что касается чувственности, области «страстей», «аффектов», то рождаемые здесь устремления направлены, прежде всего, к достижению удовольствия, радости, наслаждения от самой жизни и ее возможностей. Диапазон ценностей, формирующихся под влиянием чувственности предельно широк: от многочисленных источников того, что дает наслаждение и удовольствие до презрения к ним, которое тоже видится как высшее наслаждение. Классификация видов удовольствия, данная Эпикуром, показывает, что большая часть из них не являются результатом природной необходимости, а, следовательно, значительная часть страстей проистекает не из нашей биологической природы, а из природы социальной. Потребность в пище, воде, тепле не предполагает пресыщенности, насилия, погони за богатством или славой. Но, несмотря на это, все негативные качества личности, как правило, связываются с «чувственной распущенностью», преобладанием чувств над разумом и т.д. В то же время пороки, в которых обвиняют физическую природу человека, формируются не генетически, а приобретаются в процессе социализации. Вероятно, чувственность – только основа, на которой могут произрасти как пороки, так и добродетели. С одной стороны, господство чувств может вызвать жадность, развращенность, властолюбие, с другой, - щедрость, любовь, эстетическую радость. Ценность, формируется под влиянием чувственности, и значительная часть переживаний, высвечивающих, что является значимым для существования личности и ее наполнения смыслом, связана именно с неосознанным чувственным опытом, который далеко не всегда подчинен природной целесообразности. Наиболее подробно тему чувственности исследует Г. Буркхардт, делая выводу об ее исключительной ценности в межличностном бытие, в силу того, что из нее рождается все экзистенциальное общение. Он подчеркивает, что «основу экзистенциального сообщения мы находим в непосредственности чувственного самораскрытия», а сама чувственность есть «чистая открытость» , основа гармоничности, эстетического и этического восприятия мира, утраченная механической, «обесчувствленной» цивилизацией Запада. Осознание того, что человек не может жить только чувствами, привело к тому, что их роль стала оцениваться как второстепенная и неконструктивная. Подобные выводы в основном характерны для западной цивилизации. И можно только согласиться с немецким философом, в том, что утрата ценности чувственного отношения превращает «открытого» человека в «закрытого», формирует тотальные государства и механическое мировоззрение.
Итак, очевидна взаимосвязь между эмоционально-волевой, чувственной способностью индивида и оценивающим процессом: то, что приятно и вызывает положительные эмоции, наделяется высокой оценкой, а то, что вызывает боль, страдание – оценивается негативно. То есть чувственность, относящаяся к неосознанным сторонам психики, оказывается одним из фундаментов ценностного отношения. В то же время в истории человечества немало примеров, когда чувственное удовольствие и наслаждение рассматриваются как преграда на пути к более высоким формам совершенства и трактуются негативно. Такая оценка связана с пониманием неразрывности наслаждения и страдания, где первое неизбежно влечет за собой второе (буддизм, стоицизм). Оценивание бытия в этом случае оказывается результатом осмысления последствий выбора, сделанного на основе чувственности. Как видно, ценностное отношение может формироваться как на чувственной, так и на сознательной мотивации.

Следует заметить, что бессознательное основание бытия личности включает не только инстинктивную, чувственную сферы, но также и интуитивные способности, «не подвластные» осознанию. В отличие от предыдущих сфер интуиция часто оценивается как высшая духовная деятельность, а ряде философских школ, как единственный достоверный источник знаний и сущности мира. Как утверждали русские интуитивисты Н.О Лосский, С.Л. Франк, внутреннее бытие есть единство переживания и пережитого, сознательного и подсознательного, индивидуального и всеединого.

Интуитивность не объяснима логически, а, следовательно, не может быть антиномичной, разграниченной, фрагментарной, то есть не обладает свойствами, искажающими познание. Интуиция выступает высшей формой бессознательного и выражает природное стремление к гармоничному существованию, возникающее спонтанно, иррационально. Интуиция каждого человека также индивидуальна, как и чувственность, интеллект, темперамент. Поэтому варианты гармоничного существования в каждом случае уникальны. Интуитивные способности, традиционно для отечественной философии, разделяют на первичные - связанные с чувственно-образным восприятием, вторичные – умозрительные и высшие – мистические. Каждое их них выступает формой отношения субъекта к объекту и, следовательно, может иметь ценностный аспект. Интуитивная основа зачастую имеет решающее значение для оценивания, даже если идет в разрез с практическим опытом. Интуиция способна гораздо раньше отличить добро от зла, чистоту от подлости, чем опыт и логика. Поэтому именно интуитивное восприятие во многом и формирует ценностную картину мира личности. Интуиция как форма взаимоперехода субъекта в объект, усмотрения сущности, целостности является выражением бессознательного принятия внешнего мира в собственную реальность, отождествлению его с собой. Но поскольку самоценность является исходной витальной и экзистенциальной ценностью личности, мир или его феномены также наполняются ценностью. Высшие формы интуиции, позволяющие увидеть в каждом явлении свою собственную природу, понимаемую при этом как божественную, становятся основанием для альтруистической этики, с идеями ахимсы, любви к врагам своим и т.д.

Итак, бессознательное, как составляющая часть субъективности, оказывается сферой, способной вызвать как эгоистические, так и альтруистические ценности, формировать как низшие, примитивные ценности, так и высшие, трансцендентные. Но бессознательное – не только выражение субъективности, это сфера, формирующаяся в условия коллективного бытия и коллективного переживания. Исследователи-психоаналитики доказывают, что людей объединяет не только следование одним и тем же природным инстинктам, но и стремление к одним и тем же духовным архетипическим ориентирам. Это объясняет то, что ценности при всем многообразии отношений к реальности имеют сходные черты и являются типичными для многих людей. Но даже если принять во внимание все аргументы Г. Юнга и Э. Фромма, то бессознательную сферу не следует рассматривать как полностью надындивидуальную. Одни и те же коллективные образы, символы переживаний, влечений, страданий проявляются во внутреннем бытие каждой личности особым образом. Это касается как наиболее общих архетипов Матери и Отца, так и специфических символов Души, Бога, Природы, Воды, Огня и т.д. Коллективность психической жизни – умозрительный вывод, основанный на многочисленной практике изучения аналогичных переживаний внутренних актов интуитивных видений. Их типологии всегда условны и каждый специалист понимает, что одни и те же образы (называемые одинаково) могут иметь совершенно различное толкование, смысл и значимость для индивида. Это следует иметь в виду и при исследовании бессознательных переживаний больших коллективов людей, цивилизации в целом.
От анализа индивидуального бессознательного перейдем к рассмотрению коллективного бессознательного, влияющего на становление общественных ценностей. Решающим для формирования мировоззренческих ориентиров цивилизации был этап (вероятно, в начале голоцена), когда вслед за демографическим взрывом стала разворачиваться неолитическая «технологическая революция» , когда количество перемен в природной среде вызвало качественный сдвиг в жизни человеческого сообщества. До этого момента отношения между человеком и Природой были аналогичны отношению детей к Матери, которая расценивалась как идеал, источник жизни и благополучия. Перемены среды нарушили этот баланс, заставив человека ощутить беспокойство, страх, голод, боль, холод и гибель, исходящие от той же Природы-Матери. Следствием этого стало первое изменение в мирооценке древнего человека: возникновение двойственного понимания Природы, где к прежнему обожающему, доверительному отношению, добавилось враждебное, наполненное страхом. Устойчивый, длительный, глубокий конфликт в отношениях с Природой, вероятно, и был главным источником ключевых бессознательных переживаний человека рождающейся цивилизации.

Конфликт с Природой оказывается вытесненным в бессознательную сферу, причиной чего явились страх человека перед стихией, преждевременной смертью, голодом и болью, с одной стороны, и невозможность осознания этого, связанная с ограниченностью знаний архаичного человека, с другой. Результатом вытеснения стало появление нового качественного состояния человеческого бытия – одиночества в мире, которое не присуще ни одной из многообразных форм развития жизни, кроме Человека Цивилизации. Осознание обособленности от других существ, чувство страха и неуверенности, сделает человека чужим в мире и впоследствии выразится в философском мировоззрении, а на архаическом этапе истории это было бессознательным ощущением, которое больше не позволяло воспринимать и оценивать мир как безусловное благо. Что же предпринимает человек, чтобы вернуть себе утраченную гармонию, преодолеть одиночество и найти возможность вновь почувствовать себя в мире как Дома? Э. Фромм находит два варианта ответа: 1) архаический или регрессивный, суть которого состоит в возвращении к природе, к истокам («стряхнув с себя все, что делает его человеком и одновременно мучает»), то, что автор видит в жизни примитивных народов и у отдельных душевнобольных цивилизованных людей; и 2) прогрессивный, как достижение новой гармонии через развитие всех человеческих сил, человечности в нас самих, которое автор связывает с переходом к гуманизации общества . Но эти выводы не учитывают особенностей развития «незападных» форм культуры.

Гомеостатические или «примитивные» общества выступают, на наш взгляд, не «обратным ходом» эволюции после жизни в цивилизации, а другим звеном в процессе жизни на Земле, где человечество, возможно, не испытав столь болезненного столкновения со средой, осталось с ней состоянии гармонии. Что касается «прогрессивного» варианта, то с ним также вряд ли можно согласиться, ибо гуманизация общества предполагает развитие свободы человека, в то время как идея гармонии являет собой нечто противоположное. Гармония – это баланс и соподчинение частей, в то время как свобода (как цель инновационной цивилизации, которую Фромм и подразумевает под прогрессивным человечеством) есть освобождение от «целого» и утверждение «части» как самоценности. Ответ, который дает человечество в поиске преодоления отчужденности в мире, - это усиление социализации, с одной стороны, и создание культуры, «второй природы», «второго Дома», с другой. Культура дает человеку утешение, смысл, мир. Она позволяет «очеловечить природу», населяя ее человекообразными богами, с которыми он может общаться как с равными, придавая им характер отца и матери . Человек посвящает свою жизнь проверке новых ответов, и динамика этого процесса видится нам как исторический прогресс.

Каково же проявление вариантов «коллективного инстинкта» человека цивилизации? Главным из них, вероятно, выступает самосохранение общества, стремление к выживанию и усилению защиты за счет всех возможных средств. Но в механизме проявления и действия этого влечения есть свои особенности. Инстинкт к жизни у отдельной личности и в человеческом сообществе в целом, использование ради этого всех возможностей (отношение ко всему, как к средству), контролируется и Сознанием («Я») и «Совестью» («Сверх-Я»), поскольку в реальной жизни человек связан в обществе с другими личностями, ценность которых морально и «законно» возвеличена. В отношении «общество – природа», мы видим отсутствие необходимости контроля со стороны «Сверх-Я», так как Природа, «официально» понимаемая как фон, средство, место бытия социума, не обладала статусом ценности Личности, и потому не требовала к себе особого отношения (по крайней мере, в период до второй половины ХХ в.) Таким образом, «коллективное бессознательное» цивилизации выступает как бесконтрольное неосознанное воплощение инстинкта к жизни, размножения, расселения, расширения ареала («общественный Эрос»). Лишь ХХ век в европейской истории привносит осознание необходимости контроля над этим влечением (создание теорий экологической этики, коэволюции и т.д.). Но реальных последствий этого осознания в планетарном масштабе пока нет. Главным проявлением «общественного Эроса» является идея эгоизма человечества, утверждаемого не относительно других членов общества, а в отношении Природы. Классическая инновационная цивилизация усиливает этот эгоизм до «нарциссизма», оправдываемого с позиции уязвленного самолюбия.

Эгоизм и нарциссизм рождаются из состояний страха, одиночества, тревоги и склонности к специфическому самосознанию, которые наметились у человека еще на стадии перехода к цивилизации. Данный феномен подробно анализирует Э. Фромм, так характеризуя нарциссическую личность: «он сам и все, что ему принадлежит, переоценивается. Все, что находится вне него самого, недооценивается… чувство одиночества и страха он компенсирует своим нарциссическим самовозвеличиванием» .

Соответственно этим установкам, внешний мир (не-Я) воспринимается как неполноценный, опасный и аморальный, способный поставить под угрозу существование человека, и, следовательно, затронуть его свободу. Эта характеристика как нельзя более точно соответствует отношению к внешнему миру человека цивилизации (инновационного типа), для которого первой потребностью является независимость от внешних условий. Анализ индивидуального и общественного бытия приводит нас к выводу о том, что неосознанная сфера психики индивида, включающая в себя как чувственные, инстинктивные, так интуитивные способности и акты выступает важнейшим источником формирования ценностей, поскольку именно здесь закладываются основания субъективности личности, возникают индивидуальные переживания положительного или отрицательного наполнения, влияющие на определенное отношение к миру и себе с позиции не достаточного совершенства и восполнения не достающего качества, а также устремление и активность для изменения в желаемом направлении.

Фактор сознания и процесс формирования ценностей.

Третьим источником, влияющим на природу ценности, выступает сам факт сознания человека. Это означает, что становление ценности происходит под влиянием разумной, осмысленной деятельности, которая связана с выявлением и внесением смыслов в те или иные объекты, оказавшиеся связанными с определенными переживаниями индивида и получивших в связи с этим особую значимость. На первый взгляд, оценивание в отличие от познания выступает сферой, где разумное, осознанное не имеет приоритетного значения и играет роль вторичной рефлексии. Ее сутью выступает направление мысли на феномены, получившие значимость, под влиянием чувственно-волевой или иррационально-интуитивной сфер. Однако более внимательное изучение различных типов ценностей приводит к иным заключениям.

Прежде всего, следует уяснить, что ценности выступают уникальным феноменом, который может не только следовать из бытия и его условий, но способен оказываться «впереди бытия», активно влияя на него. Иначе говоря, биологическая природа самого человека и внешние материальные условия, в которых он присутствует, формируют определенный набор ценностей как адекватных Ответов на внешний и внутренний Вызовы бытия личности. Но среди различного рода ценностей есть и такие, которые свидетельствуют о возможности неадекватного Ответа на Вызов бытия, ответа, который выстраивается вопреки природной и социальной программе и позволяет говорить о человеке как о свободном, самоопределяющемся существе. Рассмотрим это на примере ценности Ненасилия, являющейся воплощением высшей значимости в отношении человека к наиболее агрессивным Вызовам бытия. Ненасилие как ценность практического выражения мировоззрения характерна не только для конкретных религиозных систем, но имеет, по нашему мнению, универсальное значение. Так, формами обоснования ненасилия в различных вариантах выступают ахимса (индийская традиция), у-вэй или недеяние, частным случаем которого выступает ненасилие (даосизм), ненасильственное управление обществом в конфуцианстве, христианская этика, концепция непротивления злу насилием Л.Толстого, учение о благоговении перед жизнью А. Швейцера. Стремление к ненасилию, таким образом, характерно для различных культур, хотя и не разделяется большинством индивидов на практике. В чем же сущность этого принципа? Если насилие выступает естественным, адекватным, логичным ответом на покушение или вызов свободе и жизни личности, то ненасилие можно определить как свободу по отношению к биологической и социальной программе воздаяния. Ненасилие есть высшая форма самоконтроля индивида над желанием справедливого возмездия и наказания зла. Выбор ненасилия может осуществить лишь высоко развитая духовно личность, способная к подчинению своего «низшего Я» своему «высшему Я» и к тому, чтобы увидеть не только ближайшие, но и отдаленные последствия своих действий. Способность к подобной детерминации традиционно относится к характерным чертам духовной элиты и не присуща обыденному сознанию. Для большинства людей высшим видом ценности выступает Справедливость, а, следовательно, равное возмездие. Это вариант формирования ценностного отношения из самого бытия. Что касается ценности Ненасилия, свойственной гораздо меньшему числу людей, то она являет собой пример того, как ценности могут выступать впереди бытия и реально демонстрировать господство духа над природой. Следовательно, ценности могут формироваться не только из естественно-природных, биологических способностей индивида, но и под влиянием осмысления последствий претворения таких ценностей в действительность. Генезис высших духовных ценностей, в том числе ценности Истины, Знания, Творчества, бескорыстного Добра, не может быть сведен к деятельности бессознательной инстинктивно-чувственной сферы. Их формирование связано с высшей разумной способностью человека, суть которой не программа, а проект самого себя.

Если бессознательная сфера способствует интенсификации переживания по отношению к тому или иному объекту, формируя их значимость, то сознание оказывается областью, формирующей смысловое поле ценности и выражающей свободное ценностное отношение и творчество. В отличие от М. Шелера, который отстаивал интуитивное происхождение ценности, Ж.П. Сартр, и мы позволим себе с ним согласиться, приходит к выводу, что существует и другой путь, который может вызвать ее появление. Напомним, что ценность, по Сартру, некое желаемое совершенство, полнота бытия. Осмысление недостаточности чего-либо в бытие и понимание, что совершенству не хватает определенного компонента вызывает ценностное чувство по отношению к последнему. Только полнота бытия являет смысл, а ценность есть «недосягаемый смысл того, чего не достает» . Постижение этого смысла и есть задача рефлексивного сознания, которое, по словам Сартра, оказывается и моральным сознанием, «поскольку оно не способно появиться, не раскрывая тут же и ценностей» . Сартр справедливо связывает бытие ценности и смысл реальности, что позволяет ему усматривать не только иррациональную (феноменальную) сторону основания ценности, но и сферу осознания и осмысления как ее важнейший источник. Ценность как синтез субъективного и объективного, материального и идеального, реального и должного, в этом аспекте оказывается и синтезом иррационального и рационального. В то же время этот синтез имеет место, когда речь идет о социальных и духовных ценностях, в то время как витальные ценности могут формироваться и совершенно неосознанно. Потребности, обеспечивающие жизнедеятельность, вызывают инстинктивное переживание недостатка в чем-либо, проистекающее из бессознательной и волевой сфер психики индивида. Жажда и голод в большинстве случаев не являются объектами рефлексивного или морального сознания (если речь не идет об особом типе теоретически мыслящего субъекта), в то время как стремление к знанию или справедливости неизбежно предполагает рефлексию. В то же время и первичные витальные ценности (по Эпикуру, проистекающие из «естественных и необходимых» желаний) могут оказаться связанными с деятельностью мышления, например, когда речь идет о постах, диете, или напротив, культе гастрономических наслаждений. В тех же случаях, когда речь идет о более сложных ценностях, которые Эпикур называл «естественными, но не необходимыми» и тем более «не естественными и не необходимыми», рациональное осознание окажется неизбежным дополнением сферы бессознательного.

Но если мы обратимся к изучению нравственных и эстетических ценностей, то роль и взаимодействие сознательного и бессознательного факторов окажутся еще более сложными. Добро и красота получают высший ценностный статус, являясь следствием безотчетного, спонтанного переживания восхищения, радости, благоговения перед их проявлениями. Уместно ли здесь говорить о феноменах мышления? Вероятно, это окажется неизбежным, ведь само разделение на добро и зло, прекрасное и безобразное уже выступает результатом разграничения, антиномичности мышления. Недаром главный трактат даосизма начинается с размышлений о том, что все негативное появляется в результате восхищения ценностями. Мышление и рационализм здесь выступают препятствиями для достижения созерцания изначальной тотальности, где мир еще не был раздвоен. То есть само различение добра или красоты на фоне остальной реальности оказывается следствием деятельности рационального мышления, «обрабатывающего», разделяющего «рассекающего» (Ницше) чувственно и интуитивно воспринимаемые ощущения и переживания. Таким образом, мы пришли к заключению, что осмысление, рефлексия, мышление есть важнейший источник формирования ценности, поскольку с одной стороны, ценность предполагает наполненность смыслом, а с другой, само оценивание есть следствие двойственного восприятия бытия, соответствующего рациональной сфере. Если обратиться к анализу истории человечества, то можно увидеть, что развитие сознания активно влияет на мировоззрение в целом и его ценностное ядро. Наиболее ярко это видно на примере и западной, инновационной цивилизации, где Разум и Рациональность оказываются в ряду высших ценностей бытия. Особенностью развития сознания, его потенциала в инновационной цивилизации является новый в истории, творческий, инноваторский способ восприятия мира. Сознание выступает здесь не только формой отражения и созерцания бытия, но и средством его активного преобразования и исследования. Начиная с античности, усиливаясь в Новое время и вплоть до конца ХХ в., формируется и утверждается уникальная ценностная установка, основанная на вере в торжество и всемогущество человеческого разума. Какие же аргументы в пользу нашего тезиса об осознанном источнике ценности «предоставляет» нам этот рационалистический, по сути, подход?
Первый, и наиболее существенный, связан с периодом перехода от доцивилизации к цивилизации. Этот процесс оказался имманентно связанным с осознанием человечеством самого себя. К. Ясперс датирует этот период «осевой эпохой», когда народы начинают формулировать смысложизненные вопросы, демонстрируя этим взросление своего сознания, возвышение его до уровня абстрактного мышления. Осознание себя выступает как решающее условие появления цивилизации и меняет мировоззренческую и ценностную картину мира. Другим существенным показателем изменения сознания, его возрастающей роли является развитие социальных отношений. Современные исследователи проблем цивилизации отмечают, что решающим фактором перехода к новому обществу является «сознательное регулирование обмена веществ, деятельности и информации внутри системы и с окружающей средой» . В этом исследователи во многом отталкиваются от идей европейских социологов и историков XVIII в. В русле этих идей затем сформировались теории «естественного права» и «общественного договора», по-новому интерпретируемые сегодня. Так, продолжая традицию «Нового Левиафана» Т. Гоббса, английский историк ХХ в. Дж. Коллингвуд, утверждает, что цивилизованность – это общество согласия, а не насилия, где главные ценности – мир, закон, процветание и порядок . Таким образом, развитие цивилизации до конца XIX века прочно связывается с эволюцией разумности, духовной и нравственной культурой. Важным следствием развития сознания оказывается и появление в человеческом сообществе массы творчески мыслящих субъектов, которые берут на себя формулирование Ответа и разработку новых методов реализации социальной активности. Появляются специальные организации и институты для хранения информации, а в инновационной цивилизации - для их приращения и развития. Таким образом, развитие рациональной способности, рефлексия выступают еще одним важнейшим источником формирования ценностей, как феномена утверждающего смыслозначимость объектов.

 Итак, генеалогия ценностного отношения непосредственно связана с тремя ведущими факторами: материальным, бессознательным и рациональным, что обуславливает синтетическую, комплексную сущность ценности как феномена. Роль каждого из факторов в ценностном отношении каждого субъекта не одинакова и зависит от его биологических и духовных способностей. Поэтому одни и те же материальные условия или действующий на каждого члена общества «груз» коллективного бессознательного вызывают различное отношение к ним и формируют совершенно не схожие ценности. Если одни субъекты неизбежно будут «следовать за бытием» и его детерминация будет односторонней, то другие могут противостоять бытию и в свою очередь преобразовывать его. Ценности в первом случае окажутся связанными с внешними объектами и благами, а во втором - с внутренними способностями самой личности.