Астраханский филиал Международной Кафедры ЮНЕСКО по философии и этике СПбНЦ РАН |
| |
| Интернет-конференция январь 2007 года |
Адрес этого доклада - http://astresearch.narod.ru/conference_grishin.htm
Теория детерминизма и эволюция.
Н. В. Гришин
Эволюционная идея играет центральную роль в космологических и онтологических вопросах европейского мировоззрения. Принцип эволюции, впервые выдвинутый в XV веке Николаем Кузанским всего лишь в качестве одного из возможных путей происхождения мирового разнообразия, в XVIII веке стал для западной научно-философской мысли единственным способом его объяснения. Хотя в отдельных науках эволюционные концепции захватывали господство постепенно, в целом для научного теоретического мышления идея эволюции становится доминантой со второй половины ХVIII века. Этот переворот связан с именами Д. Дидро, Ж. Ламетри, И. Канта, Л. Дешана, Ж. Робине и других деятелей.
И уже в эпоху Просвещения можно наблюдать теоретический конфликт между принципами эволюционизма и детерминизма, который со временем обозначился еще более явно и не нашел удовлетворительного разрешения до сих пор.
В Новое время конфликт этот питался из самой природы классической теории детерминизма. Последняя, будучи теорией линейной однозначной причинной предопределенности, ставила знак равенства между прошлым и будущим, следовательно, отрицала возможность возникновения чего-либо нового. Возникновение нового рассматривалось не как реальное, а как мнимое, поскольку общая совокупность качеств в детерминированной системе должна была оставаться одинаковой. Композиционное изменение в соотношении неизменного набора постоянных качеств и приводило, согласно этой теории, к мнимому, иллюзорному возникновению "нового".
В период господства идеалов новоевропейской классической науки принцип детерминизма обладал безусловным приоритетом. Тем не менее, эволюционная идея смогла пробить себе дорогу, приняв вид, вполне отвечавший основным тенденциям времени. Созданная в эпоху Просвещения преформистская теория эволюции (к ее последователям стоит отнести Д. Дидро и Ж. Ламетри) сводила происхождение нового к изменениям комбинаций частиц. Подобная теория обеспечивала необходимое согласие принципов эволюционизма и детерминизма, что достигалось утратой идеей эволюции диалектического содержания.
Подобная модель, судя по всему, носила искусственный характер. В данном симбиозе принцип детерминизма никак не мог объяснить феномена эволюции и возникновения эволюционных ступеней. Задача нахождения взаимосвязи между принципами детерминизма и эволюции осознавалась. Характерна точка зрения Д. Дидро, считавшего, что эволюция детерминирована каузально и в дальнейшем наука найдет механизм этой детерминации. С другой стороны, в классической науке принцип эволюционизма тем более не мог быть востребованным для объяснения детерминизма. Два великих онтологических принципа на миг сошлись в сомнительной гармонии, но так и не превратились в нечто целое, в котором одно было бы не возможно без второго.
Одновременно в этот период распространялись и иные взгляды на эволюцию. Характерно, что теоретики, отстаивающие идею диалектической, качественной, а не механической эволюции, отвергали возможность детерминизма. Каспар Вольф, Ж. Бюффон, Л. Дешан, Ж, Робине и Г.В.Ф. Гегель выражают эту тенденцию. Гегель обратил внимание на неспособность детерминизма раскрыть детерминацию процесса развития и исключил детерминизм из своей теории эволюционного процесса.
Данный опыт впервые открывает ту несовместимость принципов эволюционизма и детерминизма, которая стала большой проблемой для философского мировоззрения в последующее время. Мы не утверждаем, что большинство философов определяли эту проблему как дилемму. Однако, что не менее показательно, удачно совместить эти принципы не удавалось. Преформистская версия эволюционизма стала, по сути, единственным примером снятия этой несовместимости в рамках единой мировоззренческой картины.
Какое же значение может иметь для нашего мировоззрения достижение этой "гармонии" между принципами эволюционизма и детерминизма? И какой позитивный итог демонстрирует нам успех преформистской теории?
Следует признать, что преформистская теория не дала подлинного объединения принципов эволюционизма и детерминизма, но лишь суррогат его. Следовательно, ее нельзя рассматривать как образец и идеал. Принцип эволюционизма, формально выраженный в преформистской теории, был лишен самой важной своей составляющей - диалектического ядра. Отсюда эта искаженная версия эволюционизма не только противоречит нашим современным представлениям об эволюции, но еще и уводит от подлинного решения конфликта.
Настоящее осознание всей серьезности этой проблемы мы встречаем в диалектической спекулятивной философии, а позже - в диалектическом материализме. Озвученные тогда доводы сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня. Если мы признаем материю неисчерпаемой, и признаем невозможность свести ее к любым определенным параметрам, элементарным частицам и т.п., то оказывается, что движение материи (и прежде всего диалектические качественные скачки развития) не может быть полностью выражено в замкнутой системе взаимодействий конечных сущностей. Таким образом, диалектическая трактовка эволюции наверняка ведет к отрицанию в процессе возникновения нового такого рода детерминаций, какие отстаивались классическим новоевропейским научным мировоззрением.
Раскрывшаяся несовместимость двух принципов (а в Новое время детерминизм - это почти всегда именно классический линейный детерминизм) одновременно создала еще одно противоречие. Именно в связи с этим противоречием мы и отстаиваем необходимость задачи "примирения" и согласования принципов детерминизма и эволюционизма. Противоречие же выразилось в том, что оба этих принципа потеряли возможность стать обоснованными независимо друг от друга.
Например, новая картина эволюции, отбросив старую классическую модель детерминации, не могла отбросить определенность как таковую. Очевидно, что эволюция не предполагает хаоса, а как раз наоборот - последовательное образование эволюционных ступеней говорит о необходимом наличии порядка и логики. Следовательно, диалектический эволюционизм разрушил былые представления о детерминизме, подтвердив существование в объективной реальности детерминизма иного рода. Возникает и вопрос о роли этого "нового" детерминизма в эволюционном процессе.
Новые эволюционные представления повлияли на мировоззренческий роль принципа детерминизма. Сам факт существования качественных скачков, нарушения линейной последовательности лишал картину мира былого каузального единства. Возникает вопрос: как же в условиях диалектически эволюционирующего мира явления вообще обладают определенностью и обуславливают друг друга?
Вызревание этой проблематики неотвратимо вело к кардинальным теоретическим изменениям. Новейшее время дает нам яркие примеры решения этих вопросов с принципиально новых позиций. Конечно, придется оставить в стороне многие тщетные попытки свести все к старым рецептам классической науки - героические поиски "всеобщей теории поля", "элементарных частиц материи" и другие старания следовать по пути, начертанному Дидро - найти каузальные причины всех процессов мироздания. Эти попытки заслуживают как уважения за приложенные силы и таланты, так и сожаления, поскольку направлялись они в пустоту устаревшими ориентирами и химерами.
Однако, если не рассматривать даже такие теории, а обратиться к другим достижениям современной философии и науки, то окажется, что существующие мировоззренческие модели не решают задачи объединения принципов эволюционизма и детерминизма.
В западной научной культуре ослепляющее противоречие между эволюционизмом и детерминизмом стало, видимо, настоящим "мировоззренческим потрясением". Об этом наглядно свидетельствуют многие из западных междисциплинарных теорий постнеклассической эпохи, прежде всего - теории информации и самоорганизации (синергетика). В этих теориях детерминированное и индетерминированное начала рассматриваются как два полюса мироздания. Творческим началом выступает область энтропии (в теории информации) и недетерминированная среда (в синергетике). При этом творческое начало рассматривается как антипод детерминированности. Обратим внимание, что детерминизм здесь трактуется совершенно по-старому: как система линейной каузальной обусловленности одних феноменов другим. Нам кажется, что замена однозначной каузальной предопределенности многозначной - не столь принципиальное изменение в представлении о детерминизме, если принцип линейности не отброшен.
Конечно, никакого сближения принципов детерминизма и эволюционизма в теориях информации и самоорганизации мы не увидим. Идея об обратной пропорции между степенью детерминированности системы и ее способностью к созиданию нового, во-первых, говорит о неразрешимости противоречия, во-вторых, эта идея, по сути, не очень нова и близка к идеям критиков механического детерминизма прошлых веков.
Для этих теорий характерен отрывочный, непоследовательный подход к обозначенной нами проблеме. Явно прослеживается мысль: эволюция происходит там, где в данный момент "отсутствует" детерминизм, и наоборот. Отсюда оба принципа существуют несколько локально и эпизодически. Например, в синергетике, во всяком случае, в ее брюссельской школе, отсутствует целостное представление о картине эволюции, внимание сосредоточено на единичных и частных эволюционных изменениях. Видимо, поэтому в синергетике не осознана проблема наличия детерминированности в эволюционной космологии, подчас совершенно произвольно гипертрофируется роль случайности, что откровенно выражено, например, в кульминационной работе И. Пригожина "Время. Хаос. Квант" и ряде его статей.
Конечно, нельзя не заметить и характерную трактовку детерминизма, который в синергетике мыслится существующим посредством таких детерминаций, о которых говорила еще классическая наука. Совершенно неприемлемо для постнеклассической науки останавливаться только на тех видах детерминаций, которые рассматривались еще в классический период. Ведь в данном случае не происходит преодоления классического понимания сущности детерминизма.
Предложенная синергетикой теория аттракторов (латентных состояний, которые "притягивают" эволюцию системы в заданном направлении), казалось бы, открывает для науки детерминации нового типа. Но никаких перспектив здесь не обнаруживается. Во-первых, теория аттракторов, как и все в синергетике, применима лишь к единичным, частным фактам эволюционных изменений. Она не может ничего дать для проблемы всемирной эволюции. Во-вторых, детерминация аттракторами - это есть позитивная детерминация конечного конечным, следовательно, эта модель гораздо ближе к модели классического детерминизма, чем может показаться на первый взгляд. Какого-то решительного, качественного поворота во взглядах на детерминизм и детерминации нет.
На роль детерминизма в эволюционных изменениях обратили внимание отечественные специалисты по синергетике С.Н. Князева и С.П. Курдюмов. Отметив факт необходимого присутствия детерминизма при развитии системы в точке бифуркации, они свели роль детерминизма к ограничивающей функции, к сокращению спектра возможных путей развития системы. Согласно такому подходу, принцип детерминизма присутствует при осуществлении принципа эволюционизма, но друг друга они не предполагают и онтологическая пропасть между ними сохраняется. За рамки этих обязательных для синергетики тенденций С.Н. Князева и С.П. Курдюмов не вышли.
Таким образом, после оценки опыта синергетики, затруднительно согласиться со словами А.С. Борщева о том, что "идея синтеза эволюции и … взаимосвязи, взаимообусловленности … становится доминирующей в научном познании".
Гораздо более интересный опыт сближения принципов эволюционизма и детерминизма дает философия отечественного диалектического материализма. И, прежде всего, следует признать, что задача такого синтеза и декларировалась, и последовательно решалась.
Подход диалектического материализма к этой проблеме был специфичен. Заметим, что если в эпоху новоевропейской классической науки приоритетен был принцип детерминизма, под влиянием чего искажался принцип эволюционизма, то в случае с диалектической философией высшей ценностью становится принцип эволюционизма. И характерно, что само понимание принципа детерминизма значительно меняется.
В советской философской науке, и это ассоциируется, прежде всего, с именем В.Ф. Аскина, не в пример междисциплинарным теориям всегда осознавалось важное значение детерминизма для процессов мироздания. Было обращено внимание на общее, глобальное значение принципа детерминизма, а именно на существование всеобщей взаимосвязи и взаимодействий, опеделенности и упорядоченности. Значение понятия детерминизма меняется. Каузальная причинность рассматривается как всего лишь один из видов детерминаций, не исчерпывающий их многообразия. По мнению В.Ф. Аскина, теория детерминизма перестала быть учением об обусловленности одних конечных сущностей другими и превратилась в учение о многообразных видах зависимости. Конечно, нельзя не обратить внимание на то, что среди таких зависимостей могут рассматриваться зависимости вещей от универсальных законов, а так же субстанциональная зависимость и т.д.
Произведенные изменения в принципе детерминизма столь велики, что теряется соответствие этимологическому значению термина. Возможно, это будет звучать нелепо, но в отдельных моментах можно углядеть "ометафизичивание" принципа детерминизма. По крайней мере, так можно сказать, сопоставляя советские исследования с теорией новоевропейской классической науки. Для последней смысл детерминизма был исключительно физическим, конкретным, заключался в определенности конечного конечным. Поэтому когда в диалектическом материализме рассматривается определение конечного неконечным, это в какой-то степени можно назвать "ометафизичиванием" принципа детерминизма. Обратим внимание, что синергетика не знает детерминации конечного неконечным.
Но, отбросив гегемонию позитивных конечных каузальных детерминант, представила ли новая теория новые виды детерминаций? Можно ли найти в философии советского диалектического материализма столь упорно искомые нами детерминации, которые были бы востребованы для теории эволюции и помогли бы понять и предсказать ход эволюции? Увы, но положительно ответить никак нельзя. Более того, рассматриваемая версия детерминизма неуклонно удаляется от проблемы обусловленности, а, следовательно, и проблемы предсказания.
О том, что в советском диалектическом материализме принцип эволюционизма стал столь же приоритетным, каким был для классической науки принцип детерминизма, свидетельствует теория В.Н. Самченко. Он проводит исследование эволюции способов детерминации и связей в процессе эволюции материи. За пределами внимания остается, что же детерминирует ход эволюции, возникновение новых форм движения материи и новых детерминаций. И это характерно для нашей отечественной диалектической мысли: эволюционное начало вполне может рассматриваться первичным по отношению к детерминациям, и детерминации могут рассматриваться как объект эволюционного процесса, а вот о том, как детерминизм может инициировать эволюционный процесс, говорится гораздо меньше.
Таким образом, рассматривая опыт философского исследрвания нашей проблемы, мы с большей ясностью начинаем видеть, какие вопросы традиционно не получают ответа и на каких началах предпочтительней строить новое исследование. Мы убеждаемся, что принципы эволюционизма и детерминизма обладают столь глубокой онтологической противоречивостью, что снять этот конфликт не удается многим поколениям исследователей. Метод закрепления приоритета за любым из этих принципов не способствует адекватному решению проблемы. Следует признать, что путь к совмещению этих принципов лежит через осознание глубины противоречия и нужно опасаться иллюзорного "снятия противоположностей", которое предполагается философией тождества в диалектическом материализме.
Еще одним исходным ориентиром мы хотим взять отказ от "ометафизичивания" принципа детерминизма - приема, с благой целью призванного помочь решению проблемы, но скрадывающего ее истинную остроту. По нашему убеждению, детерминизм предполагает определение конечного конечным. На самом деле, в окружающем нас "посюстороннем" мире всякая определенность любого предмета формируется посредством воздействия определенности иного предмета (или их совокупности). Например, если мы говорим о гносеологическом детерминизме, то здесь мы наблюдаем, что определенные (конечные) характеристики присваиваются объекту познания субъектом познания - существом, столь же конечным. Если же говорить об онтологическом детерминизме, то если мы допустим, что определенность предмета приобретается помимо воздействия иных конечных предметов, то тем самым мы придем к мистификации и провиденциализму.
Конечно, если мы придерживаемся идеи постоянной роли детерминизма, а под детерминизмом понимаем систему определенности конечных предметов конечными, это содержит в себе опасность редукционизма. Что ж, этой опасности надо избежать, не избегая и не жертвуя познавательной целью. И первое, что мы можем противопоставить такой опасности - это то, что мы не говорим, подобно классической науке, о позитивно-линейной предопределенности конечного конечным. Ранее не обращали внимания на то, что новоевропейская классическая теория детерминизма включает два компонента, которые не есть одно и то же. Первое - это обретение определенности конечным от иного конечного. Второе - это позитивный линейно-значимый характер этой детерминации. Поддерживая первое, мы отрицаем второе. Редукционизм же возможен лишь при наличии второго компонента.
Продолжая развивать тему, следует уточнить понятия.
Детерминирование в нашем понимании - это обретение предметом определенности, то есть совокупности конечных конкретных качеств и свойств. Онтологический статус процесса детерминирования исключительно значителен, а для данного предмета сродни процессу обретения существования и бытия.
Детерминация в нашем понимании - это частный способ определения конечного предмета совокупностью иных предметов, формирующих его свойства и условия его существования.
Детерминизм в нашем понимании - это универсальная система, обуславливающая последовательное и закономерное обретение предметами определенных свойств и качеств.
Обратим внимание, что поставленная в статье проблема объединения принципов эволюционизма и детерминизма есть проблема, затрагивающая сложнейшую диалектику конечно-частного (физического, эмпирического) и бесконечного (неисчерпаемого, метафизического). Казалось бы, мы загоняем себя в тупик, утверждая универсальность системы детерминизма конечного конечным, уходим от этой диалектики и не оставляем альтернативы. Однако такой вывод совершенно противоречит нашим ожиданиям в решении проблемы. Не будем с ним спешить, и докажем, что к нам он неприменим.
Излагая наше видение решения проблемы, мы, прежде всего, должны обратиться к самому замечательному и бесспорному проявлению единства эволюционизма и детерминизма. Этот факт - сохранение детерминант в последовательном образовании высших уровней организации действительности.
Этот факт всегда привлекал внимание. Лидер пермской школы диалектического материализма В. В. Орлов в связи с этим предложил понятие "теневая система", которое выражает согласованность высшего и включенного в его состав низшего. Низшее выступает в качестве матрицы, на основе которой возникает новое, высшее снимает в себя низшее, но не сводится к нему.
Н. Гартман, касаясь этой темы, подчеркнул, что низшее есть носитель, а высшее - носимое. Создатель критической онтологии отрицал эволюцию в том смысле, что отрицал у низшего способность самостоятельно произвести высшее. Низшее в данном творении необходимо как база, но творческое начало принадлежит некоей внешней метафизической сущности.
Характерно, что различные авторы по-разному видят феномен "включенности" низшего в высшее. Можно признать, что создатель критической онтологии Н. Гартман прекрасно прочувствовал диалектику двух ипостасей действительности - конечного и бесконечного - в эволюции. Мы полагаем, что в процессе эволюционного изменения срабатывают обе эти ипостаси материи: низшее (конечный предмет) прирастает за счет некоторого бесконечного (оно возникает не из низшего и к нему не редуцируется) и в результате возникает некое высшее (то есть опять конечное). Высшее есть единство, во-первых, низшей конкретности, а во-вторых, метафизического бесконечного. Каким же образом, низшее конечное обуславливает свойства и вообще определенность высшего конечного?
Путь к ответу указал Н. Гартман, определив высшее как носимое низшим. Мы же сформулируем ответ следующей формулой: высшее не может нарушать законы движения, свойственные низшему. Видимо, придется еще провести большую работу по выявлению того класса критериев, которые служат определенными пределами, обязательными для движения материи, независимо от уровней ее организации. Но то, что такие пределы существуют, кажется нам ясным.
Высшее сохраняет за собой весь набор определенностей низшего. Например, биологические существа не перестали быть физическими телами и в качестве таковых подчиняются всем законам физики. Великий художник, ученый или император, будучи гением в своей сфере деятельности, представляет собой единство всех уровней организации материи и как существо полностью подчиняется законам природы вплоть до самого низшего уровня материи.
Нельзя не признать, что факт "снятия" низшего в высшее дает нам первую возможность предсказания процесса эволюции. Это самое очевидное свидетельство единства эволюционизма и детерминизма дает возможность негативного предсказания: в ходе эволюции никакие высшие существа не смогут переступить некоторых "порогов невозможности", которые установлены уже в низших уровнях. В этом, собственно, и смысл эволюционного движения снизу вверх. Наша эволюция могла бы осуществляться не по вертикали а, скажем, по горизонтали, когда новое могло уже не иметь генетической связи со старым и быть по отношению к нему внешним. Но наша эволюция именно вертикальна, что служит воплощением в ней принципа детерминизма.
Каковы же эти "пороги невозможности", которые образуют каркас эволюции и обуславливают ее направление по вертикали снизу вверх? Мы не можем пока говорить о системе этих негативных детерминант, хотя объективно она, должно быть, существует, и придется остановиться на простых примерах.
Вероятно, первичный "порог невозможности", с которого и идет эволюция материи, - это известный нам предел скорости движения материи (скорость света). Существование этого предела скорости движения материи словно рассекает все воображаемое бытие на две части, и все возможное бытие принадлежит только одной части. Мы, например, совершенно уверены, что никакие сущности, могущие возникнуть в ходе эволюции, не перешагнут первичный предел скорости движения материи. Разумеется, это есть очевидная детерминация эволюционного процесса.
По мере развития материи образуются новые пределы невозможности, которые актуальны лишь на данном уровне и на последующих уровнях.
В результате накопления иных "порогов невозможности" формируется целая система негативных детерминаций, которая необходимо направляет ход эволюционных изменений по заданному "коридору" и исключает выход за его рамки.
Затронутый нами факт детерминированной пирамиды эволюции может быть интерпретирован и следующим образом. Материальные феномены, возникнув однажды в качестве феноменов определенного уровня действительности, в процессе эволюции остаются феноменами этого уровня, но приобретают новые модусы в иных уровнях. Обретение новых модусов и возможностей новых типов взаимодействий в высших уровнях не лишает феномен возможности старых взаимодействий на прежних уровнях.
Подобные наши рассуждения отвечают на вопрос о наличии детерминизма в процессе эволюции. Но главная задача заключается в выявлении того, как эволюционизм и детерминизм обуславливают друг друга. Итак, можем ли мы выяснить, как детерминизм способствует или даже инициирует эволюционный процесс?
Решение вопроса связано с диалектикой конечного и бесконечного.
Очевидно, что если движение материи неисчерпаемо и бесконечно, то существование конечности и определенности служит известным ограничением бесконечности. Мы убедились, что в космогонии возникновение первичной определенности (предельной скорости света) одновременно создало непреодолимый "барьер невозможности" для движения материи. Нам кажется, что аналогичные преграды (будь они абсолютные или относительные, локальные или универсальные) создает для движения материи любая определенность.
В связи с этим подчеркнем, что речь идет именно о движении материи как таковом. Его мы понимаем как абсолютную, первичную и могущественнейшую данность мироздания и бытия. Бесконечность и неисчерпаемость движения материи предполагает его потенциальную направленность в любых возможных направлениях. С этой точки зрения его можно рассматривать в известном смысле как метафизическое начало. Любые формы определенности и качественности по отношению к абсолютному и бесконечному движению материи являются вторичными и преходящими.
Определенное нами противоречие, видимо, и инициирует эволюционный процесс. Обратимся к геометрической аналогии и представим горизонтальную линию. Прямая, бесконечная в обоих направлениях, символизирует бесконечность и неисчерпаемость движения материи. Возникновение определенности пресекает эту бесконечность. Так, первичная определенность (предельная скорость света) отсекает все возможные взаимодействия со скоростью свыше известной величины. Прямая превращается в луч. Для движения материи установлен предел. Но для нас бесконечность и неисчерпаемость движения материи абсолютно первичны и приоритетны. Принцип сохранения движения, если можно так выразиться, побуждает материю к восстановлению нарушенного приоритета. Луч приобретает новое направление, но уже не по горизонтали (где есть предел), а по вертикали, и линия устремляется в бесконечность в новом направлении.
Таким образом, всякая определенность, ограничивая бесконечность движения материи, инициирует творчество материи в создании новых форм. Процесс этот, по всей видимости, непрерывен и может быть охарактеризован как "бегство" материи от конечности и определенности.
Разумеется, после всего изложенного в глаза бросается одна деталь. Ведь и присутствие детерминизма в эволюции, и инициирование детерминизмом эволюционных изменений мы рассматривали под одним и тем же углом зрения: через негативную ограничивающую роль детерминант. И детерминация, и детерминирование, да и вся система детерминизма в нашем изложении негативны. Это не случайность, но авторская позиция. Наш подход предполагает именно такое толкование детерминизма.
Впервые понятие негативного детерминизма мы встречаем у Гастона Башляра в работе "Новый научный дух", относящейся к 1934 году. Однако в это понятие французский неорационалист вкладывал в основном гносеологическое содержание и толковал его как аспект понимания детерминизма. Он не рассматривал его как способ детерминирования действительности, тем более - как единственный способ.
Между тем негативный детерминизм в природе может существовать только при отсутствии позитивных детерминаций (под последними мы понимаем гипотетический тип детерминаций, при котором внешние причины обуславливают содержание и сущность предмета; такой тип детерминаций исповедывался классической новоевропейской наукой).
Если мы предположим, что все детерминации в окружающем мире исключительно негативны (то есть детерминируется лишь спектр невозможного, а выбор и создание возможного конечными детерминантами не определяется), то это дает нам ряд теоретических преимуществ в воссоздании картины эволюции.
Ведь движение материи обладает неисчерпаемостью не только когда речь идет об универсуме, но так же и по отношению к любому участку, любой точке и любому процессу. Допустить позитивное, т. е. исчерпывающее детерминирование в каком-либо процессе (так обстоит дело в теории самоорганизации) это значить сказать, что в этом процессе движение материи полностью исчерпано конечным числом конечных характеристик. Следовательно, материя здесь утратила свою бесконечность и способность к созданию нового. Такие выводы абсурдны, но именно к ним необходимо ведет понятие позитивной детерминации.
Конечно, принцип эволюционизма предполагает неисчерпаемость материи в каждой точке. Это служит источником постоянного развития и возникновения. Ведь новые предметы возникают не извне старых, ибо из ничего ничто не возникает, а генетически из прежних сущностей за счет неисчерпанности заложенного потенциала. Переиначивая упоминавшийся тезис Н. Гартмана, можно сказать, что высший уровень возникает из низшего за счет заложенного в последнем потенциала к обретению новых форм. Таким образом, метафизическое начало участвует в эволюции не вторжением извне, но из природы самих предметов и процессов, в которых оно постоянно присутствует. Кажется эта модель удачно воссоздает диалектику конечного и бесконечного в процессе эволюции. Иллюзию позитивных детерминаций придется отвергнуть.
Предложенные соображения могут показаться фантастическими и не имеющими связи с действительностью. Ведь жизнь дает нам достаточно примеров абсолютно предсказуемых (а значит - позитивных?) детерминаций.
Однако мы утверждаем, что все эти детерминации являются по механизму их осуществления негативными.
Попытаемся представить себе такие детерминации, например, пресловутый пример с движением маятника. Мы считаем, что максимальная предсказуемость таких процессов возникает вследствие того, что детерминанты полностью закрывают спектр многообразия возможного и оставляют один возможный вариант движения. Заметим, что степень детерминированности всегда пропорциональна степени замкнутости системы. В так называемых позитивно детерминированных процессах система негативных детерминант насыщена до максимума. Таким образом, позитивная детерминация существует, ибо механизм ее онтологического осуществления, как мы видим, вполне может быть негативным.
Гипотеза изложена поверхностно и в общих чертах, однако, на наш взгляд, она дает даже при таком приближении наиболее оптимальное и тесное взаимодействие принципов эволюционизма и детерминизма. Гипотеза негативного детерминизма реально объединяет оба принципа в единую диалектическую картину мира.
